— Заткнись! — остановила его Варвара. — Ты выкинул меня из головы и знать не желал, зато я о тебе знаю все. Представляю, сколько потребовалось тебе левых доходов на содержание двух семей. Но ты старался, брал взятки, поставил откаты на поток и полз вверх по служебной лестнице, распихивая конкурентов. Теперь этот элитный дом обветшал. У тебя другая квартира и загородный дом, твои дети живут в Москве, ты их обеспечил. А я? Ты хоть раз вспомнил обо мне, после того, как сослал нас в Гусь?
Васильев смотрел на Варвару вытаращенными от страха глазами.
— Конечно же нет. Зачем тебе уродка с обожженным лицом и ее невоспитанная дочка. С глаз долой — из сердца вон. Но я тебе расскажу, что произошло дальше. Мать спилась и погибла, когда мне было девять лет. Меня приютила тетка в деревне, и выпихнула на все четыре стороны, как только я закончила школу. Но я не пропала, вцепилась в жизнь зубами и теперь служу в полиции.
Она похлопала себя по кобуре.
— Когда увидела тебя снова, не сразу узнала дядю Колю — какой же ты стал толстый, папа. Ты сидел на концерте в первом ряду с жирной теткой. Я там работала в охране, и меня был пистолет. Знаешь, как хотелось выпустить в тебя всю обойму? До сих пор не пойму, почему я сдержалась. Наверное, хотела дождаться удобного момента. Такого, как сейчас.
Варвара выпрямилась, осмотрелась, в ее руке блеснул армейский нож. Васильев дернулся. Она припечатала его ладонью по плечу, не позволяя встать. Острие штык-ножа бродило перед его лицом, словно она выбирала место для удара.
— Ты мерзкая чванливая свинья! А со свиньями, знаешь, как поступают? Откармливают и режут к зиме. Ты откормленный, и зима на носу.
Васильев дрожал и мычал, хлопая глазами. Варвара провела кончиком ножа по его шее. Осталась кровавая царапина.
— Как же я хотела, чтобы ты сдох, — призналась она. — Когда стали резать чиновников, я мечтала, чтобы маньяк подобрался к тебе и выпустил кровь. Я охотилась на Живореза с единственной целью: поймать его и отпустить с условием, чтобы он прикончил тебя. Я даже собрала информацию, где и когда ты появляешься, чтобы передать ему. Как же я хотела увидеть тебя без руки и в луже крови.
До Васильева дошел смысл услышанного — не про кровь, а про маньяка. И он чуть расслабился. Его удивленные глаза «сказали» то, что не сумели произнести губы: «Так ты не Живорез».
Варвара поняла его и усмехнулась, не по-доброму, а демонстрируя собственную власть.
— Какая тебе разница, дядя-папа Коля, если я готова проделать с тобой ровно, то же, что и маньяк.
Она ткнула его ножом в грудь, но не сильно, для испуга. Нож уперся во что-то твердое.