Братья выжигали прошлогоднюю траву. Огонь пошел не в том направлении. Эдвард успел убежать, а старший брат – нет. Его труп нашли в десятке шагов от края поля. И труп обгорел не сильно.
Впоследствии фермеры-соседи, помогавшие Эдварду бороться с огнем, перешептывались, что на лице Генри были заметны ссадины. Возможно, именно младший брат убил его. Не умышленно, а, например, в ссоре: братья ссорились часто, это было общеизвестно. Затем поджег поле, чтобы скрыть преступление.
Как бы то ни было, официальная причина смерти была: несчастный случай во время полевых работ…
3.
Одно из самых ярких воспоминаний детства некрофила таково. Как-то он зашел в сарай, когда мама свежевала свиную тушу, подвесив ее к потолку. Мать в тот момент - с громадным ножом, с руками, до локтей испачканных кровью, - показалась ему очень красивой и привлекательной. Запомнилась на всю жизнь. Как идеал женщины…
С тех пор при любых греховных мыслях (о сексе) ему по ассоциации виделась именно мать, стоящая посреди сарая с ножом перед окровавленной тушей.
После смерти Августы (29 декабря 1945 года, второй инсульт) Гейн заколотил дверь, ведущую на второй этаж. Запер и опечатал комнату матери. И поскольку главного и единственного блюстителя нравственности в его жизни уже не было, начал новую, «взрослую» жизнь…
4.
Психиатров интересовала, разумеется, интимная жизнь некрофила. Четкого ответа на вопрос – делал ли он когда-нибудь «это» – не получили.
Когда стали давить, основной упор делая на свежие кладбищенские трупы, Гейн ответил, что это не возможно. Трупы уже начали разлагаться и слишком сильно пахли…
Но ведь трупы он зачем-то воровал. Неужели только для того, чтобы снять кожу и отрезать пару органов и частей тела?
В конце концов, выяснили… Оказывается, Гейн, выросший в полной изоляции, за всю свою жизнь не видел ни одной женщины без одежды. Ему хотелось посмотреть, изучить анатомию… Женское тело его волновало и восхищало.
Начиная с 1947 года, он начал выкапывать трупы. Рассматривал голые, начавшие уже разлагаться тела. И закапывал обратно, иногда оставляя себе то кусок кожи, то какой-либо орган или часть тела…
Как-то прочитав в одном журнале статью об операциях по перемене пола, страшно увлекся этой идеей. Ему захотелось анатомически стать женщиной. Иметь грудь, влагалище…
На операцию он не решился. Мать учила, что женщины – самые большие грешницы на этом свете. Добровольно присоединиться к их числу? Ни за что! И хоть мечты стать женщиной тоже греховны, но это намного меньший грех…
В своих грезах Гейн воображал себя женщиной. Потом ему захотелось стать чуть-чуть более женщиной, чем он есть. Из кожи, которую снимал с трупов и самостоятельно дубил, он сжил себе много одежды. А так же – нечто вроде нательного белья, оболочки из женской кожи. Для повседневной носки.