Джейк наблюдал, как я все это обдумываю. Я встретилась с ним взглядом.
– Думать о таком непросто. Но это основательно займет твои мысли во время завтрашней эвакуации.
Ах да. Эвакуация.
– Который час? – спросила я.
– Девять, – откликнулся Джейк. – Полночь походника.
– Наверное, надо заставить себя поспать.
Джейк перекатился, чтобы снова устроиться на боку лицом ко мне. Я последовала его примеру. Лежа рядом, лицом к лицу, мы довольно долго смотрели друг другу в глаза, потом я сказала:
– Спасибо, между прочим.
– За что?
Я не знала, как все перечислить. За то, что не спал, когда мне было грустно. За то, что лечил мои волдыри. За то, что раз за разом вступался за меня перед Беккетом. За то, что заботился о Дункане и был его другом. Я покачала головой:
– За все.
Я была готова, что это будет последнее слово, готова закончить день вот так, благодарностью. Я закрыла глаза.
Но тут Джейк позвал:
– Хелен?
Я открыла их снова.
– Я кое-что хотел тебе сказать.
О, боже.
– О’кей.
– Я правда сожалею о… – Он на секунду запнулся. – О той истории с поцелуями.
Я посмотрела на него пристально:
– Какой еще истории с поцелуями?
– Я тогда только-только узнал кое-какие дурные новости, – продолжал Джейк. – И я был сам не свой. Собственно, я все еще в себя не пришел.
Я ждала.
– Я просто принимал не самые удачные решения, вот и все.
– Что за плохие новости?
– Очень плохие.
– И ты не собираешься мне рассказать? Я тут всю душу вывернула, а ты не собираешься рассказать?
– На самом деле я узнал их прошлой осенью, но тогда еще некоторое время надеялся, вдруг все не так уж скверно, но оказалось, что именно так. А за три дня до того, как мы очутились в том мотеле, я узнал точно.
Он пытается сказать, что целовал меня только в поисках утешения? Или чтобы отвлечься от плохих новостей?
– Скажи мне.
Он всматривался в мое лицо, точно взаправду прикидывал, не сказать ли, но в конце концов покачал головой.
– Знаешь ли, это просто жестоко, – вырвалось у меня. – Ты же сам этот разговор завел.
– Но только чтобы извиниться.
– Я у тебя извинений не просила.
– Ты и не должна. Я был должен.
– Ничего ты мне не должен.
– Я просто хочу, чтобы ты знала – будь моя жизнь иной, будь она лучше, та ночь закончилась бы совершенно иначе.
И что, скажите на милость, это значит? Мне хотелось спросить, но одновременно казалось, что я стану слишком уязвимой, признав, будто мне есть дело.
– Не важно, – сказала я. – Это было тысячу лет назад.
– Это было на прошлой неделе.
– Ну так это была долгая неделя. На протяжении которой ты был ужасно занят.
Он нахмурился.
– Сестры проболтались, – сказала я. – Я знаю, чем ты занимался со всеми до единой девушки в походе. – Я и не догадывалась, насколько сильно ревную, пока не произнесла эти слова.