– Как?
– Для начала – разобраться с Риолоном. Пора возвращаться Истарским.
– А потом?
– Посмотрим…
Я улыбнулась.
– А ты мне что-нибудь еще расскажешь из истории Раденора? Я так мало знаю…
– И книжку дам почитать, и расскажу.
Плавание обещало быть приятным. А что там будет дальше…
Оно будет – дальше. А пока я хочу просто наслаждаться морем, небом и беседой с Алексом. С ним интересно, он так много знает!
* * *
Мих Лемерт печально смотрел на родную деревню.
Сколько всего случилось, а тут…
Словно бы время остановилось. И стоит он перед родным домом и постучать не решается. Но и не пришлось. Выглянула в окно мать…
– Мишуленька мой!!!
Вылетела вихрем, обняла, затискала, разрыдалась на шее… и словно что-то нехорошее когти приразжало, шевельнулось внутри недовольно.
Мих тоже мать обнял, погладил по голове.
– Мам, все в порядке. Вернулся я…
И получил в ответ вдвое больше рыданий. Увы…
А там и отец прибежал, кто-то из мелких Миха углядел, да за старостой сбегал. И начались расспросы.
Мих так и так честно рассказывал обо всем случившемся. А чего таить?
Служил приближенному, Риолон повидал, Раденор повидал…
Нет, короля не повидал, только дворец… ух, агромадина!
Нет, у раденорцев хвостов нет. И рогов тоже. Сволочи, но с виду, как люди.
Послушно пил со стариками, делился услышанным, понимая, что сплетен деревне теперь на год хватит. А остальным только с родителями, когда все разошлись, и Брок пристально посмотрел на сына.
– Нашел свою-то?
– Нашел…
– А что ж не привез?
– Она ехать не захотела. Там у нее платья, дом…
– Продалась, значит, – прошипела мать. – Ух, гнилушка лесная!
Мих покачал головой.
– Нет, мам. Я так понял, что не продалась, а просто… возвращаться не хочет. Ей там лучше. А мне – тут, и все.
– А остаться не предлагала? – прищурился Брок.
– Даже не пробовала. Знала, не соглашусь.
– Оно и правильно. Где родился, там и сгодился, ты уж поверь, сынок. А они, Ланаты, и сами наволочь пришлая, и дети с ними такие же… смыло и смыло, и не беда оно было. Делать-то что теперь будешь?
Мих пожал плечами.
– Не знаю…
– А то, вон, у Вирки-плотника девка подросла. Ишка, помнишь, чай, такую?
Мих что-то смутно припоминал. Да не все ли равно… рядом с Шани?
После Шани?
– Не помню. А что?
– А то приглядись? Пора свадеб хоть и прошла, а все ж по зиме их тоже играют?
Мих согласно кивнул.
Проклятие никуда не делось. И постепенно выпивало силу, волю к жизни, желание сопротивляться обстоятельствам, бороться, перекраивать судьбу…
Сколько уж ему останется?
В деревне – больше, в городе – меньше… да и Алекс полным уж зверем не был. Любое проклятие, кто бы его не накладывал, всегда можно любовью снять. А не развеять окончательно, так хоть смерть от любимого отогнать. Глядишь, и поживет, и детишек сделать успеет.