Она, вроде как, и отошла в сторону, с другой стороны, в голосе слышалось желание быть со мной. И как быть в такой ситуации, пустить на самотек? Но в таком случае обычно все плохо заканчивается. Или попробовать как-то их примирить с действительностью. Черт, и как справляются многоженцы? Будь что будет.
— Кира, вы все мне дороги. И я хочу, чтобы ты стала частью нас. И я говорю не обо всех друзьях, я имею в виду тебя, Сел, Рин и меня. Сможешь ли ты принять эту данность? — похоже я ее озадачил на короткий период, была минута полной тишины, я уже подумал, что все полностью испортил, но ответа я дождался: — Я согласна.
Сам от себя не ожидая, я схватил ее в охапку и закружил с ней по комнате.
— Отпусти меня, дурак, уронишь. — смеялась она, и я вместе с ней…
Проснулся я рано утром. Кира еще спала, положив ногу мне на бедро. Пришлось аккуратно убрать ее и потихоньку выбраться из кровати. Сейчас я хотел побыть один, поэтому спустился в таверну и разбудил бедолагу хозяина, который, побурчав, все же отправился сделать мне завтрак.
Уже кушая, почувствовал на своем плече руку, ну конечно же, Гериуд, он как будто знает, где я нахожусь. С хитрым лицом он уселся напротив меня.
— Ну что, наш герой геройски проявил себя ночью. Не злись, не злись, все хорошо. Я все объяснил Сел и Рине. — я аж поперхнулся от этих слов, и уже собирался высказать ему все, что думаю, но он жестом остановил меня, — не спеши, если очень захочешь, потом выскажешься. Повторюсь, я им все объяснил, и они прекрасно все поняли, не сразу, конечно, особенно Рина долго бесилась. Только поставили они одно условие, не знаю, понравится ли оно тебе. Больше никаких новых девушек, не в смысле — в клане, а в твоей постели.
Я так и застыл с вилкой в руке. С одной стороны, три классных девушки, с другой, где я на всех сил-то найду. Почаще, что ли, приключения находить, чтобы была причина их избегать. Да так задумался, что не заметил, как остальные подошли.
— Привет, любовничек. — прошептала Рин, и у меня появилось желание сбежать куда подальше, но после она чмокнула меня в щеку и уселась рядом, показывая, что все в норме.
Пирк, сидя невдалеке, упорно о чем-то думал, но, в конце концов, разродился.
— Вы извините меня, но можно вас попросить, взять меня с собой. Не оставляйте меня здесь, я буду вам полезен и буду слушаться во всем. Пожалуйста. — и такое несчастное у него было лицо, что все дружно рассмеялись, а я не понимал, как у графа мог быть такой адекватный сын. Если вспомнить наших мажоров, то как небо и земля, настолько велика была разница.