— Цезарь был убит его друзьями, — напомнил он мне.
— Потому что он никогда в жизни не слушал женщину, — возразила я.
— Touché. — Он положил себе еще один кусок пирога, намазав его джемом и сливками.
— У тебя застольные манеры вестготов.
— Я голоден, — возразил он. — Ты попробуй вытащить внутренности носорога натощак. Он был полон мусора. Я нашел там скелеты мертвых котят и газеты, изданные в связи с принятием законов о кукурузе. И змеиную кожу.
— Я знаю, — сказала я ему с нежным взглядом. — В твоих волосах остались кусочки.
Он смахнул большинство из них, затем пожал плечами и вернулся к своему пирогу, пока я перебирала ход своих мыслей. — Теперь, чтобы действовать логически, мы должны начать с самого начала. C Египта.
— Да, — сказал он, скривив губы. — Все началось в Египте, не так ли? Но не тот Египет, как ты думаешь.
Я моргнула. — Не экспедиция Тивертона?
— Нет. Египет 1882 года. Когда мы с Джоном были в Египте вместе, когда мы впервые встретились с ней. — Он откинулся на спинку стула, оставшаяся часть его торта осталась нетронутой на тарелке. Из чашки с чаем в его в руках поднялись усики пара, извивающиеся в воздухе извилистыми лентами. — Мы с Джоном были назначены в HMS Luna. Вот как мы встретились.
— Какова была его должность?
— Мастер по оружию — должность, к которой он явно не подходил. Джон был не самым дисциплинированным из людей. Он столкнулся с капитаном в нашем первом путешествии, и мне было поручено сшить его потом. Мы стали друзьями — лучшими друзьями.
Его голос затих, когда он смотрел в глубины своей чашки.
— Какова была его ситуация? Кем были его родители?
Стокер пожал плечами. — Его отец был викарием, младшим сыном младшего сына. Дядя Джона унаследовал семейный дом и баронетство, которое шло к нему впридачу. У Джона не было никаких перспектив, кроме флота. Он уже попробовал церковь и изучал закон. Военно-морской флот был последней попыткой его отца как-то устроить его.
— Он был проблемным?
— Не больше, чем я, — сказал он. — Морская жизнь нас устраивала. Были месяцы мучительной скуки. Боже, ты не можешь представить скуку жизни в море. — Должно быть, он вспомнил мои собственные путешествия, потому что он слегка улыбнулся. — Или можешь. Но там ты действительно узнаешь другого человека. Мне понравился Джон. Он был мне как брат.
— У тебя есть три брата, — напомнила я ему.
— И они мне как знакомые. Тиберий и Руперт были в школе, прежде чем я обратил на них внимание, а Мерривезер едва вышел из детской, когда я ушел из дома. Джон был моим первым реальным опытом товарищества. Я доверял ему.