При заявлении Фэйрбротера рука леди Тивертон поднялась к ее горлу, перебирая брошь из скарабея.
— С вами все в порядке, моя леди? — мягко спросил Стокер.
Она кивнула. — Да. Вполне. Только услышав слова, произнесенные таким образом вслух, так легко поверить…
— Рейчел, — сказал ее муж, слегка нахмурившись.
— Поверить во что? — я проигнорировала баронета.
— Что Анубис действительно приходил за нами, — пробормотала она почти неразборчиво.
— С чего вы взяли, что Анубис приходил? — надавил на нее Стокер.
Леди Тивертон подняла голову, опустив свой печальный темный взгляд.
— Я видела его.
Если рассказ Фэйрбротера был драматичным, заявление леди Тивертон было крайне пугающим. Если бы она плакала или завывала, было бы намного легче отклонить ее слова, как бред сумасшедшей. Но я редко видела более выдержанную женщину. Она говорила спокойно, с самообладанием, и из-за отсутствия удивления, продемонстрированного ее мужем и Патриком Фэйрбротером, стало очевидно, что они слышали эту историю раньше.
— Когда вы его увидели? — потребовала я. — Где?
— В Египте, — быстро ответила она. — У меня иногда возникают проблемы со сном, когда мы занимаемся раскопками. Понимаете, там так ужасно тихо. Нет городского транспорта, или странствующих разносчиков маффинов, или церковных колоколов, чтобы нарушить покой. Только это великое, пустынное молчание, как живое существо. А потом шакалы. Они издают довольно жуткий звук, если к ним не привык.
Она печально улыбнулась. — Я выросла в Египте, но в суете Каира, а не в бесплодной пустыне Долины Царей. Это самое жуткое место, где я когда-либо была. Когда я бодрствую, я всегда поднимаюсь и пытаюсь сделать что-то полезное. Я нахожу, что это помогает мне уснуть, когда я возвращаюсь в кровать. Однажды ночью, когда я склеивала несколько керамических осколков, я услышала шакала. Конечно, это не редкость, но этот был очень близко к экспедиции. Мне было интересно, должна ли я разбудить мужа, чтобы приказать охранникам стрелять в него. Я выглянула в окно, чтобы посмотреть, далеко ли он забрался, и тогда я увидела это — его, — исправила себя она.
— Анубиса? — серьезно спросил Стокер.
Она кивнула. — Он просто стоял в лунном свете. Я могла видеть его так же ясно, как если бы это был день — голову шакала на теле мужчины. Это была своего рода маска, которую носили древние жрецы. Они изготавливали такие вещи из картона и носили их во время священных обрядов. Я знала, что это было, и все же я не могу описать эффект. Это было нечто потустороннее. Его грудь и ноги, — она слегка покраснела при использовании этих слов, — были обнажены. Он носил сандалии и нагрудник из бисера с традиционным льняным килтом. Он выглядел так, как будто он сошел со стен гробницы, ожившая погребальная картина, — закончила она.