Прикрываю глаза рукой, делаю пару вздохов. Ольга окидывает меня подозрительным взглядом:
— Ты что — передумал? Отказываешься от своего обещания?!
— Боже упаси! Как ты могла обо мне так плохо подумать?
— Тогда через сорок минут сбор в актовом зале, не опаздывай.
Недовольная Ольга уходит, а я, совладав, наконец, со своими нервами иду переодеваться. Вот дернул же меня черт пообещать Ольге пойти с ней в поход! И не откажешься теперь — обидится смертельно. Ладно, не убудет от меня, в конце концов в Абабурово можно и среди недели смотаться, а смена обстановки и пребывание на свежем воздухе мне точно не помешает. Тем более Вика и так на дачу не поедет — к экзаменам она готовится очень ответственно.
В комнате никого нет, Индус с Кузнецом на практике. Я быстро переодеваюсь в хаки — вот снова форма пригодилась — на ноги вместо ботинок натягиваю кеды. На ходу проглатываю пару вареных яиц и кусок черного хлеба, оставшиеся от завтрака, пишу записку для Вики и спускаюсь вниз. Времени остается только-только забежать в приемную комиссию к Димону и звякнуть Мезенцеву. Надо предупредить, что до завтрашнего вечера сваливаю из города и сообщить, где меня искать в случае чего.
Друг, увидев меня в форме, делает стойку, как волкодав почувствовавший добычу:
— Опять что-то стряслось?
— Успокойся. Оля Пылесос стряслась. Помнишь, я обещал с ней в поход пойти? Пришло время платить по счетам. Записку Вике занесешь?
Кузнец неодобрительно качает головой. А потом, вспомнив что-то, тащит меня к окну и жарко шепчет на ухо:
— Лева вчера ночью слушал голоса… ну, ты понимаешь. Так вот: эти гады уже откуда-то все узнали и теперь несут такое, что волосы дыбом встают! — друг закатывает глаза, пытаясь припомнить слова Когана — "На фоне голода и протестов трудящихся, в Союзе обострилась борьба группировок в Кремле…" Дальше что-то про ожесточенную грызню кланов, которая перешла в попытку военного переворота. Во… Ну, и про бомбу в самолете они тоже уже знают.
Димон разводит руками. Я вздыхаю и смотрю в окно. Слава богу, что о стрельбе на Лубянке на Западе неизвестно, вот был бы шухер. Двойной. Вслух же говорю:
— Нет, Димыч, а чего ты ждал — что все останется шито-крыто? Это после танков на улицах Москвы и митинга на ЗИЛе, где были сотни людей?
— Да, я все понимаю, но западники-то какие ушлые!
— Они за это хорошие деньги получают. Ну, ладно я побежал, а то меня Ольга прибьет.
Димон ехидно посмеивается:
— Крепись, старик! Мысленно мы с Левой с тобой. Будем надеяться, что она там тебя не изнасилует.
— Типун тебе на язык! — Я суеверно сплевываю через левое плечо.