Луи знал, как открывать двери дамам, когда нужно говорить «пожалуйста» и «спасибо», «да, мадам». Он спал в кухне на койке, которую заправлял аккуратно, как в больнице. Помогал убирать в доме, потому что бабушка учила его, что Иисус может прийти в любой момент, так что лучше им быть к этому готовым. У мамы случались приступы, когда она не могла собраться с силами, чтобы встать с постели, а иногда целые недели проводила, завернувшись в кокон одеяла, и плакала. Но, даже когда Луи оставался один, он никогда не был одинок, потому что все дамы, живущие по соседству, своим незримым присутствием вынуждали его вести себя хорошо. Он был ребенком, которого вырастило окружающее сообщество.
Пожилая мисс Эсси каждый день приходила и садилась на порог. Она рассказывала Луи о своем дедушке, который был рабом, но сбежал с плантации. Переплыл залив, бросив вызов аллигаторам, потому что ради свободы готов был пожертвовать своим телом. Он не только сумел выжить, не лишившись конечности, он прятался вдоль всей тропы Натчез-Трейс[7], передвигаясь только при свете луны и следуя наставлениям богов, которые помогли освободиться другим. В конечном итоге он добрался до Индианы, женился, и так появилась мисс Эсси, которая, подавшись вперед и блестя глазами, вдалбливала в голову Луи мораль всей этой истории. «Парень, —говорила она,— никому и никогда не позволяй говорить тебе, кем ты быть не можешь».
Мисс Эсси знала все и обо всех — неудивительно, что она могла рассказать и о Шебби Чериз, ведунье, которая, как поговаривали, происходила из рода жрицы вуду Марии Лаво. Удивляло то, что к ней обращалась мать Луи. Залив, за которым жила ведунья, как бы разделял тех, кто верил в магию вуду, и тех, кто верил в Господа, и бабушка Луи твердо определила свою семью в лагерь последних. Луи понятия не имел, что могла хотеть его мама от Шебби Чериз.
Мама была самой красивой женщиной на земле, с глазами, в которых можно было утонуть, с голосом, который сглаживал все острые углы. В последние несколько месяцев он заметил, что она перестала плакать, а вместо этого летала, словно сосуды ее были наполнены гелием. Она напевала без слов, даже сама этого не осознавая, мелодии вплетались в ее косы. Луи нежился в ореоле ее хорошего настроения.
Когда мама присела рядом с ним на корточки и спросила, умеет ли он хранить тайны, он готов был последовать за ней хоть к самому черту и обратно. Что, как потом оказалось, было недалеко от действительности.
Тем летом случилась настоящая засуха. Когда Луи с мамой шагали к ведунье, его одежда стала второй кожей. Шебби Чериз жила на берегу озера, в хижине с крыльцом, утопавшим в сухих цветах. Там и тут виднелись криво написанные таблички, приказывавшие: «УБИРАЙТЕСЬ!».