.
Что произойдет, если Квандт начнет штурм?
— Какая стрельба? — повернулся Хью, пытаясь выиграть время. — Одиночный выстрел. Быть может, угроза самоликвидировалась.
— Тогда нет никакого риска, — ответил Квандт. — Заходим. — Не став ждать, что ответит Хью, он развернулся, чтобы отдать команду своим людям.
В жизни Хью было несколько моментов, которые круто меняли его жизнь. Тот день, когда он выставил Анабель. Та ночь, когда подросток, который хотел спрыгнуть с крыши, обернулся и протянул Хью руку. И вот наступил еще один такой момент, который, как Хью прекрасно понимал, положит конец его карьере.
— Нет! — выкрикнул Хью в спину Квандта. — Одна из заложниц… моя дочь.
Командир отряда специального реагирования медленно обернулся.
— Что-что?
— Я и сам узнал об этом недавно, — объяснил Хью. — Но я не… не отступил. Просто не мог.
— Вы отстраняетесь от своих обязанностей, — решительно заявил Квандт.
— Отстранить меня может только мой начальник, — возразил Хью. — Я слишком глубоко вошел в переговоры с захватчиком, чтобы вот так просто отступить. Мне очень жаль. Я знаю правила, понимаю, что возник конфликт интересов. Но, черт побери, капитан! Ни у кого нет большего стимула, чтобы все это закончилось хорошо, чем у меня. Вы же прекрасно это понимаете, верно?
— Я понимаю одно: вы обманули меня, свое начальство, всех — и вы прекрасно отдавали себе отчет в своих действиях.
— Нет. Если бы я отдавал отчет, она была бы здесь, со мной. — Хью откашлялся и взглянул капитану в глаза. — Не заставляйте мою дочь расплачиваться за мою глупость. Пожалуйста, — взмолился он. — Это моя дочь.
Он снова оказался под водой и молотил руками по водорослям.
Он шел ко дну.
Квандт пристально смотрел на него.
— Там все, — ответил он, — чьи-то дети.
Бекс таращилась на флуоресцентные лампы на потолке в больничной операционной и гадала, умрет ли она. Тревожилась Бекс не за себя — за Рен, за оставшихся в клинике людей. И, конечно же, за Хью, на чьи плечи свалился весь этот груз. Он станет винить себя в том, что сегодня произошло. Кто-то берет ответственность на себя, кто-то ломается под ее грузом — Хью всегда принадлежал к первым. Даже на похоронах их отца, когда Хью было всего восемь лет, он настоял на том, что будет пожимать руки всем, кто придет проститься с отцом. Он последний отошел от могилы, возвращался на стоянку вместе со священником. Бекс усадила плачущую мать в машину и вернулась за Хью.
— Теперь я мужчина в доме, — заявил тогда мальчик, и всю свою дальнейшую жизнь она провела за его спиной, стараясь незаметно снимать с плеч брата часть груза.