Есть скорбные книги в центральных военных архивах,
Где гриф «сов. секретно», который давно устарел,
О тех, кто могли с нами жить, улыбаться счастливо,
О тех, кто волною накрыт, кто ушел на расстрел.
В архиве морском раскрываем приказы по флоту,
Скрепившие списки имен, безвозвратных потерь,
Мы их на суде предъявили фашизму по счету,
Мы их, словно клятвы слова, повторяем теперь.
Но в перечне тех, кто погиб в петергофском десанте,
Мы встретили прочерки писарским четким пером,
Они, словно горны, победно зовущие: «Встаньте!»,
Чтоб павшие, встав из могил, отвечали: «Живем!»
Таких одиночки, но радуйся редкой удаче,
Как будто из смертного боя ты вырвался сам.
…Над вздыбленным берегом ветры балтийские плачут,
И огненный лист прикасается к мертвым губам.
Весны человеческой брезжило только начало,
Брал край партизанский живых во владенья свои,
И мать за Уралом об участи сына не знала,
А те, что воскресли, опять уходили в бои.
И писарь балтийский не мог нанести еще прочерк,
Но ярко светила матросской удачи звезда
Своим сыновьям, что в холодные темные ночи
Себя не щадили, взрывая врага поезда!
1965 г.
В Центральном военно-морском архиве в Гатчине день начинается рано.
В этом маленьком городе, где в войну размещались крупные резервы группы армий «Север», где находился вместе с полевым управлением своего штаба командующий фон Кюхлер, там, где мучились, умирали от голода, погибали в фашистских лагерях пленные красноармейцы и моряки, — сейчас мирно трудятся советские люди.
Ничто не напоминает здесь о войне.
Но войдите в разместившиеся в огромном здании хранилища архива. Офицер в отставке, ветеран войны с орденскими планками на пиджаке, выписывает вам пропуск.
Вы в «святая святых» истории советского Военно-Морского Флота времен Отечественной войны. Здесь сосредоточены сотни тысяч документов, личных дел офицеров, учетных карточек краснофлотцев, аттестационные, наградные листы, приказы, донесения, документация героических флотов нашей Родины.