Осень в Кронштадте наступила быстро. Впрочем, те, кто служил здесь в сорок первом году на фортах, на боевых кораблях, те, кто готовил в Учебном отряде молодое поколение балтийцев, и не заметили, как побронзовела листва, посуровело небо.
Положение наших войск под Ленинградом было тяжелым.
Фашисты вышли к Неве у Ивановских порогов, захватили Пушкин, Красное Село. Немногие километры отделяли теперь врагов от города революции.
Придавая особое значение в борьбе с Советами захвату Ленинграда, Гитлер на совещании генералитета группы армий «Север» подчеркивал, что с падением Ленинграда русскими «будет утрачен один из символов революции, являвшийся наиболее важным для русского народа на протяжении последних двадцати четырех лет», и что «дух славянского народа в результате тяжелого воздействия боев будет серьезно подорван, а с падением Ленинграда может наступить полная катастрофа».
Фюрер решил стереть город с лица земли. В директиве немецкого военно-морского штаба говорилось: «Предложено тесно блокировать город и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сравнять его с землей». Такая же судьба была уготована и Балтийскому флоту.
Кронштадт, его форты, линейные корабли, крейсеры, морская авиация дни и ночи поддерживали своим огнем сопротивление войск, давших клятву не пропустить врага в город Ленина.
Оставался несокрушимым и приморский Ораниенбаумский плацдарм с его мощными фортами Красная Горка и Серая Лошадь.
Худощавый, невысокий полковник во флотской форме остановился неподалеку от Северных казарм. Он подошел к газетному щиту и стал читать набранные крупным шрифтом, рядом со сводками Совинформбюро, строки «Клятвы балтийцев»: «Пока бьется сердце, пока видят глаза, пока руки держат оружие, не бывать фашистской сволочи в городе Ленина!»
Инспектор строевой и стрелковой подготовки Учебного отряда КБФ Андрей Трофимович Ворожилов много лет жил в Кронштадте. Он любил этот город-крепость с его певучими морскими горнами, с пушкой, стреляющей в полдень, любил наполненные звонкими молодыми голосами казармы Учебного отряда. Здесь, в Электроминной, Машинной школах, в школах оружия и связи, обучались его питомцы. Воспитатель молодых моряков знал, что они зовут его между собой «Батя». Да и в самом деле они были для полковника как родные сыны.