Город Октября поражал их своей таинственной, почти мистической силой сопротивления.
И среди слов, внушавших гитлеровцам особенный страх, наравне со словами «комиссар», «большевик» было грозное «матрос»!
Старики, бюргеры на покое, рассказывали внукам, волчатам из «гитлерюгенд», о схватках с красными моряками во время немецкой оккупации 1918 года. Они помнили русских матросов на бронепоездах в степях Таврии, помнили моряков Черноморского флота, которые предпочли утопить свои боевые суда, нежели сдать их врагу. Представление о революционных русских матросах сочеталось для немцев с воспоминаниями о красных немецких матросах, восставших в Киле, о моряках, шедших за Тельманом на баррикады Гамбурга.
…Старинные стенные часы, доставленные расторопным адъютантом из какого-то разграбленного дома, гулко пробили четыре удара. В этот час катера с кронштадтским десантом уже подходили к петергофской пристани. На катерах первой, согласно плану, шла флотская разведка.
Катер с группой разведчиков, которую возглавлял Иван Круташев, приближался к берегу. Моряки теснились в кубрике. Стоявший на борту краснофлотец делал промеры глубины лотом. Когда вместо лота в руках проверяющего оказался шест, разведчики один за другим появились наверху.
— Давай, ребята! Моря — по колено!
— Отставить разговоры. Докладывать глубину, — строго оборвал Круташев. Через несколько минут он тихо приказал: — Приготовиться к высадке!
Высаживались быстро. Прыгали, не чувствуя обжигающего холода, по пояс, по грудь в воде.
Берег молчал. Ни выстрела, ни ракеты. Держа наготове винтовки и гранаты, моряки, ускоряя шаг, цепляясь за скрытые под водой валуны, раздвигая камыши, падая, упорно продвигались вперед.
Павел Добрынин ступил на песок. Через несколько секунд рядом с ним появились Николай Применко и Иван Круташев.
Вдруг ослепительный луч прожектора, вырвавшийся откуда-то сверху, полоснул по берегу и медленно пошел вправо от них. Моряки прижались к земле. В это время второй катер с разведчиками ткнулся в песчаную отмель. Василий Веселовский со своей группой уже был в воде, на подходе к самой кромке берега. Он шел, крепко прижимая к себе ручной пулемет. Стучало в висках, сердце колотилось так сильно, что, казалось, окружающие слышат его стук. Глаза, привыкшие к мраку, видели лежавших за валунами товарищей. Веселовский различал белые полоски на их бушлатах. Неуклюже шагая по воде, он спешил к ним.
Где-то в городе, над Большим дворцом, взлетали и быстро гасли в небе осветительные ракеты.
Десантники кинулись к проволоке. Орудуя ножницами, рвали ее, проделывая ходы для идущих вслед. Враги были застигнуты врасплох.