В Эрмитаже он часто стоял у огромных, от пола до потолка, окон. Отсюда можно было любоваться и синими в ясные дни водами залива, и прямыми, как стрелы, нарядными аллеями парка.
Но сейчас Приходько не думал о красоте маленького дворца. Сейчас это был узел обороны врага, опорный пункт, который нужно во что бы то ни стало захватить.
…Проходы в проволоке были сделаны на большом расстоянии друг от друга, но это никого не останавливало. Срывая с себя бушлаты, матросы набрасывали их на проволоку и рвались к гранитным валунам, защищавшим Эрмитаж со стороны моря.
Лейтенант шел впереди роты. Мускулистый, юношески стройный, Николай Приходько обычно был застенчив, порою робок. Сейчас эта скованность исчезла. Он непрерывно стрелял из пистолета, торопливо перезаряжая его.
— Вперед! За мной! — все время повторял он.
Точно заговоренный от пуль, Приходько бежал в полный рост, не пригибаясь, слыша рядом с собой тяжелый топот сапог, хриплое дыхание, выкрики: «Бей гадов!»
Огонь с немецкой стороны все усиливался. Теперь фашистам приходилось удерживать не только советскую пехоту слева, но и моряков, непрерывно наступавших со стороны моря.
Фашисты… Какие они? С мальчишеским жадным любопытством Приходько хотел увидеть врага, бить его, мстить за родную землю.
Что-то красное полоснуло с балкона темного здания Эрмитажа. Николай сделал еще шаг вперед и упал мертвым.
Краснофлотец Михаил Тепляк швырнул туда, откуда била огненная струя, гранату. Кто-то за ним — другую. Тяжелое тело гитлеровца рухнуло с балкона. Фашистский пулемет смолк. Но вовсю били немецкие автоматы.
Разъяренных моряков нельзя было удержать. Десантники прыгали в разбитые окна, в проем развороченной стены, откуда зиял черный ствол орудия. Артиллеристы были перебиты.
В сумятице боя десантники сперва даже не заметили, что в Эрмитаже с ними вместо сражаются и красноармейцы. Это была группа бойцов, которой командовал лейтенант Петр Кирейцев. Они входили в сформированный за Ораниенбаумом, в Большой Ижоре, батальон, который потом влился в 10-ю стрелковую дивизию и пошел на помощь десанту. Но только незначительная часть его во гласе с Кирейцевым сумела пробиться в Нижний парк.
— За мной, товарищи, поможем морякам! — кричал командир сорванным голосом.
Они шли, преодолевая колючую проволоку, завалы из деревьев и противотанковые рвы, шли сквозь огонь и смерть.
В наступающем рассвете лейтенант разглядел разбитый оконный проем в северной стене какого-то старинного здания.
— За мной! — звал Кирейцев.
Теперь моряки и пехотинцы сражались рядом.
Бой шел в пороховой мгле, рассекаемой вспышками гранат и выстрелов.