Живые, пойте о нас! (Зиначев, Азаров) - страница 80

— Взяли нас, — продолжал матрос, — раненными, обессиленными. Многих постреляли на месте… Одному звезды на груди выжгли. Вчера его на допрос снова увели, до сих пор не вернулся. Видать, расстреляли, гады… А может, повесили… Говорят, у гранильной фабрики и у вокзала на виселицах уже который день висят наши братки.

Юра вздрогнул. Ладонь старшего товарища легла ему на плечо.

— Верно, и мне с вами конец, — коротко сказал Расторгуев. — Вот только Юрку жалко…

— Слушай, — обратился к нему тот же моряк, — раз в день нас выводят. Может, удастся что для паренька сделать…

Договорить ему не пришлось.

Открылась дверь. В подвал вошли два эсэсовца. Они схватили раненого и поволокли его из камеры.

— Прощайте! Если кто жив останется, про все расскажите людям…

Больше в подвал он не вернулся.

Расторгуев и Юра пробыли в подвале трое суток.

Расторгуев все же решил спасти Юру. На клочке бумаги, сбереженном при обыске, огрызком карандаша разведчик написал несколько слов.

— Если повезет, — сказал он юнге, — передашь записку капитану. Куда бы только ее получше спрятать?

Давайте в шапку, — предложил Юра.

— Нет, не пойдет. Шапку потерять можешь.

Решено было заложить записку под воротник.

— Помни, — наставлял Расторгуев, — надо идти той же дорогой, что сюда шли. Доберешься до наших постов, там тебе путь открыт. Нас уже которую ночь встречают…

Вечером, когда совсем стемнело, пленных на короткое время вывели во двор.

В снежной мгле трудно было различить друг друга. Конвоир, зябко кутаясь в шинель, закуривал сигарету. Внезапно Юра почувствовал, как сильные руки подхватили его и, раскачав, перекинули через забор. Упав в сугроб, юнга сразу же привстал, прислушиваясь к тому, что происходило за забором. Там по-прежнему раздавались окрики часового.

«Кажется, не заметили», — подумал мальчик и внимательно огляделся вокруг. Снег сильно валил, и дороги не было видно. Ему стало страшно. Дрожа от холода, он пополз в сторону Нижнего парка. Ему удалось миновать завалы деревьев, проползти под колючей проволокой. Каждую минуту он мог подорваться на мине. Но, видно, счастье сопутствовало юнге в ту ночь. Лед на заливе был крепок. Стараясь как можно дальше отойти от берега, юнга сбился с пути. Вместо того чтобы идти в сторону Ораниенбаума, он направился по заливу туда, где в темноте таился спасительный, но такой далекий от него Кронштадт.