— Ходи веселей! Враг близко, и Москва недалече.
— Осади, посоха! Стрельцов пропусти!
— Не мешкай! Не телись! Под ноги гляди!
Вислоносый сотник хрипел:
— Вот олухи! Телеги! Телеги от моста уберите! В сторону их!
Дороня, поглядывая с коня на холм, произнёс:
— Вот бы где крымчаков попридержать.
Хворостинин задумался:
«Казак верно мыслит. Река, за ней крутой подъём, с одной стороны дороги обрыв, с другой навис густой лес. Самое место для засады».
— Попридержать, молвишь?.. А ну, зови Ермака.
— Зачем звать, вот он, не иначе знал, что понадобится.
Ермак подъехал, утёр широкой ладонью лицо.
— Прибыли казачки мои лазутные. Молвят, крымчаки следом идут, по разным дорогам. За нами немалый загон увязался, к вечеру прибудут. Того гляди ухватят нас за хвост ещё до Москвы.
— О том и речь вести хочу. Есть задумка, как замедлить татар. — Хворостинин указал на горку. — Здесь. Неволить не стану; мыслю, охотники найдутся.
— Почто обижаешь, князь? Я с казаками завсегда рад за люд русский постоять.
— Потому и заговорил с тобой. К твоим двум десяткам дам Дороню да три десятка людишек с пищалями.
— Вот добро! — Ермак подмигнул Дороне. — Мы крымчакам знатную встречу уготовим. Только боюсь, ежели они на перевозе замешкаются, то в обход пойдут, другой дорогой, на Серпухов, с остальным войском.
— Пусть идут, там Яков Волынский-Попадейкин заслоном с опричниками стоит... Поступите так. Кош проедет, поджигайте мост. Дождётесь татар. В реку полезут, пальните в них из всех пищалей. Пугнёте, сразу на коней и догоняйте. Вы ещё в Москве понадобитесь.
Ермак посмотрел на холм, затем бросил взгляд на дорогу. Там, среди прочих, шли вооружённые топорами, пилами, молотками, заступами и мотыгами мужики в сермяжных кафтанишках, зипунах и однорядках.
— Посошников дозволишь в помощь взять?
— Вижу, что-то затеял, атаман. Раз для дела, бери.
— Не сомневайся, князь, держи на нас надёжу. — Ермак кивнул Дороне: — Поехали, казак, тяглых уговаривать.
До дороги два шага с лаптем. Атаман осадил коня, крикнул:
— Погоди, посоха! Работа есть!
Бородатый рослый мужик, с родинкой под глазом, остановился, вскинул руку вверх:
— Стой, робяты! — Поправив заткнутый за пояс топор, спросил: — Чего тебе, братец?
— Кто желает топором послужить отчизне?
Посошник сдвинул войлочный колпак на затылок.
— Пособим, ежели приспело. Нам кобениться незачем. Не токмо по принуждению шли.
— Коли так, ждите нас на том берегу, у леса, а мы, Дороня, давай на горку съездим, поглядим, что да как.
— Посмотреть надо. Только, Ермак Тимофеевич, и у меня мыслишка появилась. У моста телеги брошенные стоят, вот если бы их на горку да камнями нагрузить...