– Где был? – спросил Гаррик хриплым от простуды голосом.
– Ездил на заводи перед водопадом.
– Рыбу ловил?
Шон ответил не сразу. Он сидел на кровати сгорбившись, упершись локтями в коленки.
– Я встретил Анну, и она тоже со мной поехала.
Услышав это имя, Гаррик оживился и посмотрел брату прямо в лицо. Оно сохраняло все то же, слегка недоуменное выражение.
– Гаррик, – проговорил Шон и замолчал, не зная, стоит ли продолжать, но понял, что ему просто необходимо высказаться. – Гаррик, сегодня я… в общем, чпокнул Анну.
Гаррик едва слышно вздохнул. Он очень побледнел, только нос оставался все такой же красный и больной.
– Ну то есть я хочу сказать, – Шон говорил медленно, словно самому себе пытался растолковать все, что произошло, – я действительно это… чпокнул ее, ну, как… как мы говорили об этом. Ну, как… – Он сделал беспомощный жест руками, не в силах подыскать подходящего слова.
Он замолчал и лег на спину.
– И она дала? – почти шепотом спросил Гаррик.
– Сама попросила, – ответил Шон. – И там было скользко… тепло и скользко.
Потом уже, совсем поздно, когда лампа давно уже не горела и они лежали по кроватям, Шон услышал в темноте тихие ритмичные звуки. Сначала он прислушивался, но потом сомнения исчезли.
– Гаррик! – крикнул он во весь голос, уличив брата за этим постыдным занятием.
– Нет… нет, я ничего такого не делал.
– Помнишь, что папа говорил? У тебя выпадут зубы, и ты сойдешь с ума.
– Нет-нет, я не делал этого, – повторял Гаррик, давясь от слез и простудного кашля.
– Я все слышал, – сказал Шон.
– Да это у меня просто нога зачесалась. Честно-честно, это у меня нога…
А в самом конце эта река последним водопадом устремляется вниз и выносит их в океан мужской зрелости.
Мистер Кларк так и не смог сломать Шона. Он раздражался, злился на него, но в открытое столкновение не вступал и понимал, что медленно сдает позиции и начинает бояться этого юноши. Учитель больше не заставлял Шона вставать, ведь Шон уже не уступал ему в росте. Борьба продолжалась два года, оба досконально изучили все слабости друг друга и умели обернуть их в свою пользу.
Мистер Кларк терпеть не мог, когда шмыгают носом, – возможно, он подсознательно воспринимал это как насмешку над его собственным уродливым носом. А Шон искусно владел этим инструментом и обладал неплохим репертуаром: от едва слышного – так искушенный любитель бренди втягивает носом воздух над бокалом – до громкого харканья в самых глубинах горла.
– Извините, сэр, – обычно говорил он при этом. – Ничего не могу поделать. Простудился.
Но довольно скоро мистер Кларк понял, как можно сравнять счет: а именно через Гаррика. Шон испытывал почти невыносимую боль, когда видел, что Гаррика даже чуть-чуть обижают.