– Ты знаешь, – сказал он, стоя перед зеркалом и подравнивая ножницами бороду, – на той неделе я получил письмо от Бернарда. Они там настаивают, чтобы я принял эту должность.
– И правильно делают, – отозвалась Ада. – Соглашайся, лучшего председателя им не найти.
Подстригая бакенбарды, Уайт сосредоточенно хмурился. Ада столь безоговорочно верила в его способности, что он и сам почти не сомневался в своих силах. И теперь, разглядывая свое лицо в зеркале, он раздумывал, насколько его успехи обязаны поддержке этой женщины.
– Ты справишься, Уайт.
В этой простой фразе не было ни тени вызова или сомнений, только спокойная констатация факта. Она так считала, и он ей верил.
Уайт положил ножницы на комод и повернулся к жене. Она сидела на кровати в ночной рубашке, скрестив ноги, и волосы густой массой падали ей на плечи.
– Я думаю, Шон сможет приглядеть за делами на ферме, – сказала Ада. И быстро добавила: – Ну и Гаррик, конечно.
– Да, Шон схватывает все просто на лету, – согласился Уайт.
– Так ты примешь должность?
Уайт колебался недолго.
– Да, – наконец кивнул он, и Ада заулыбалась:
– Ну, иди ко мне. – Она протянула к нему руки.
Шон отвез Уайта с Адой в Ледибург, на железнодорожную станцию. В последнюю минуту Уайт настоял, чтобы она ехала с ним. Ему очень хотелось, чтобы супруга была рядом и разделила его успех.
Шон отнес их багаж в вагон и подождал, пока они побеседуют в небольшой компании скотопромышленников, – те тоже ехали на это собрание. Раздался свисток паровоза, и путешественники рассыпались по своим купе. Ада поцеловала Шона и поднялась к себе.
Уайт ненадолго задержался на платформе:
– Шон, если понадобится помощь, обратись к мистеру Эразму из Лайон-Коп. Я вернусь в четверг.
– Помощь не понадобится, папа.
Уайт сжал губы.
– Ты что, возомнил себя Господом Богом? Только Он никогда не нуждается в помощи! – прикрикнул он. – Не будь дураком, черт бы тебя побрал… будут неприятности, обратись к Эразму.
Уайт полез вслед за Адой в свое купе. Поезд дернулся и, постепенно набирая скорость, двинулся в сторону нагорья. Шон некоторое время следил за уходящим составом, а когда поезд уже стал совсем крохотным, юноша направился к коляске. Он остался хозяином Теунис-Крааля, и ему нравилось осознавать это.
Небольшая толпа на платформе уже рассеивалась, и тут Шон увидел Анну.
– Здравствуй, Шон, – сказала она.
Она стояла босая, в зеленом, выцветшем от стирки шерстяном платье, и, разглядывая его лицо, улыбалась, обнажая маленькие белые зубки.
– Здравствуй, Анна.
– А что же ты не поехал в Питермарицбург?