Гунир зло прищурился и ударил так, как бил Фатора. Всерьёз и изо всех сил. Я ничего не успел увидеть, а щека взорвалась болью, в голове даже зазвенело. Парень замер и настороженно смотрел на меня. Но руки не опустил. Я коснулся места удара. Печёт. Не стоит ли поднять звезду? Похоже, я себя переоценил. Или не нужно давать себе слабину? Виликор сильнее меня, те наёмники из шестого тоже будут такими. Готовиться необходимо всерьёз. Нужно получать опыт схваток с противником, что сильнее меня. Научиться видеть момент удара, как я научился видеть начало атаки зверей по крохотным мелочам и намёку на движение. Я огляделся, оценивая глубину теней во дворе. Ещё минут десять можно потратить, а затем гнать отсюда Гунира и читать вслух про зверей. До дня, когда Мир сможет делать это сам, ещё далеко.
— Продолжай. Если я не отхожу, значит, и останавливаться не нужно.
Гунир опустил руки, едва я сделал быстрый шаг назад спустя десять минут. Покрутил головой.
— Ну, ты и... Закалённый, как клинок от хорошего мастера, приятель. Тебе в искатели идти с такой выдержкой. Уже вся рожа опухла, а ты ни разу не сорвался и по-прежнему поддаёшься.
— Ага-ага, — я хмыкнул. Я бы и рад сорваться, да вот печать не даёт совершить такой ошибки. — Кто такие искатели?
— Самые отчаянные ватажники. Отец их безголовыми иначе не называет. А по мне — лучшие из племени ватажников. Э! — Гунир махнул рукой. — Жаль, если я только заикнусь об этом, отец меня точно безголовым сделает. Всамделишным.
— Ты же уже взрослый мужчина? Воин?
— Да иди ты!
— Так, куда идти? Кто такие искатели?
— В леса иди. В самые дебри. Искатели бродят в самых опасных местах. Ищут редкие растения, логова сильных зверей, руины Древних. За долю продают отметки на карте ватажникам.
— Ясно. Разведчики Ордена.
— Да хрен кто видел этих орденцов! А вот искателей я лично знаю!
— Я понял, понял. Ватажники самые лучшие ребята. С головой. Иди к Миру читать.
— Тьфу, на тебя! Прям бегу уже! Пошли сначала пот смоем.
Я снова рассмеялся, глядя на возмущённое лицо Гунира. Но он прав. Лёгкий ветерок, заглянувший в наш двор, холодил тело. Рубаха пропиталась потом и противно липла. Я развернулся в сторону бочек. Смех закончился сам по себе, застряв в горле. Там, впереди, на ступенях умывальни я ясно видел печать, висящую позади одного из парней. Она была не похожа на мою. Белого цвета, с множеством мелких деталей и символов, которые отсюда я не мог рассмотреть. По сердцу пробежал холодок. Кто это? И почему я раньше не видел печать? Миг и я снял с себя ограничение. Чужая печать пропала. Через два шага я вернул на себя запрет и белые линии вспыхнули над фыркающим от холодной воды парнем. Это Дидо, кажется, ученик алхимика.