Пелена упала ей на глаза.
– Таким образом – что? Думаешь, если я заведу еще одного ребенка, это поможет мне забыть Райли? Все, что я чувствовала и переживала, пока он рос во мне? Так?
– Нет, я не это имел в виду.
– Оставь свои грязные деньги при себе!
– Неужели ты не понимаешь, что ребенок…
– Нет. К тому же для меня это исключено.
– Это не так, как если бы я предложил купить тебе щенка взамен потерянного. Я не настолько бесчувственный. Ты – замечательная мать и заслужила это. Позволь мне помочь тебе.
Когда она вновь обрела дар речи, ее голос был не громче шепота. Переплетя пальцы, Эрин крепко сжала их.
– Ты никак не сможешь помочь.
– Почему нет? Ты не хочешь? Прости, но, если ты просто злишься на меня, этого недостаточно. Эрин, приведи мне хотя бы одну причину. Настоящую причину.
Она подняла голову и заставила себя посмотреть ему в глаза, глубоко вздохнула:
– Я не могу больше иметь детей. Вот почему.
Саймон сидел ошеломленный. У Эрин больше не может быть детей? Почему эта информация не фигурировала ни в одном из отчетов? Он наивно полагал, что знает о ней все.
– Пожалуйста, я прошу тебя уйти.
– Я никуда не уйду, пока ты не расскажешь мне все, Эрин. Почему у тебя больше не может быть детей?
– Если я расскажу, ты уйдешь?
На ее лице отражалась боль. Он кивнул.
– Роды задерживались, и врач принял решение стимулировать их. Настаивал на кесаревом сечении, но я была непреклонна. Процесс зачатия мы проделали при помощи лаборатории, и мне хотелось, чтобы мой ребенок хотя бы родился естественно.
Обхватив чашку руками, она поднесла ее ко рту и сделала большой глоток. Поставила чашку и продолжила смотреть на нее, словно проще рассматривать чаинки в кружке, чем взглянуть ему в глаза.
– Роды проходили довольно быстро, меня стимулировали, обезболили. Мне давали команды, когда я начала тужиться, но боль стала настолько нестерпимой, что это чувствовалось даже через анестезию. Я понимала, насколько все неправильно, и сказала об этом медсестре. Прежде чем я успела что-то понять, меня уже везли в операционную. Больше я почти ничего не помню. Когда пришла в себя, мне сказали, что Райли в отделении интенсивной терапии для новорожденных. По-видимому, боль была вызвана тем, что у меня произошел открытый разрыв матки. Когда это произошло, Райли на какое-то время был лишен кислорода. К счастью, врачи действовали оперативно, и его реанимировали без каких-либо трудностей. Для ребенка все могло сложиться гораздо хуже. Ему повезло. После четырех ночей в интенсивной терапии стало ясно, что ему больше ничто не угрожает.