– Что опять?
Эрин открыла ему двери. Райли сидел у нее на руках.
Едва увидев Саймона, малыш распахнул ручки ему навстречу. Сердце Саймона переполнилось восторгом. Ему давно не хватало подобных эмоций. Райли хочет его. Это самое невероятное чувство в мире. Саймон все лучше и лучше начинал понимать, каково будет Эрин расставаться с ребенком.
Ему было тяжело уезжать отсюда несколько недель назад. В первую очередь потому, что он не знал, увидит ли снова сына. Но тьма отступила, и теперь ничто и никто не сможет помешать ему воссоединиться с малышом. Насколько тяжелее это будет для Эрин?
Неужели чудовищные угрозы, которыми он сыпал в ту ужасную ночь, лишили ее присутствия духа? Она отказалась от борьбы из-за того, что он ей наговорил? Прежде у него сложилось впечатление, что она собирается отстаивать своего ребенка до последней капли крови и готова солгать кому угодно, лишь бы Райли остался с ней в их общем доме. Почему же это вдруг стало для нее не важно?
– Можно мне?..
Казалось, прошло несколько часов. Наконец Эрин слегка кивнула, передала ему Райли и неохотно заметила:
– Полагаю, тебе лучше войти.
– Спасибо. – Оставалось надеяться, что это искренний порыв.
Эрин провела Саймона в гостиную, где на полу был расстелен детский игровой коврик.
– Можешь посадить его сюда. – Она кивнула в сторону коврика, на котором были разбросаны игрушки.
Саймон неохотно последовал ее предложению и был приятно удивлен, когда увидел, как Райли перевернулся на животик.
– Он научился переворачиваться?
– Да, и делает это в течение нескольких дней. Думает, это очень умно.
Саймон услышал горечь в ее голосе, и это как кинжал в сердце, очередная веха, часть которой стала Эрин. А что дальше? Как она сможет расстаться с сыном? Внутри его росло непреодолимое желание оградить ее от дальнейших переживаний. Именно он явился причиной всех ее несчастий и должен найти способ воздать ей по заслугам.
– Зачем ты вернулся? Мне кажется, вчера я весьма доходчиво объяснила мою позицию.
– Да, это так. Но мне бы хотелось извиниться перед тобой. По глупости я действительно думал, будто деньги смогут снять с меня груз вины, но это неправильно. Эрин, я не хотел еще больше расстроить тебя. Когда несколько недель назад уезжал отсюда, я был так зол, думал лишь о том, как вернуть Райли. Нет, я не думал о том, как это повлияет на тебя, а только о себе, о том, чего лишился. Прости меня, мне так жаль. Я вел себя как законченный эгоист.
Эрин выглядела удивленной.
Он продолжал:
– Знаешь, я навел справки о тебе и твоем муже, но мне этого казалось недостаточно, хотелось знать, кто именно эта женщина, родившая моего сына. Я ничего не знал о вашей семейной жизни или о том, что произошло потом, до того вечера, как мы с тобой отвезли Райли к врачу. Ужасная выдалась ночь, помнишь?