– Если произойдет ядерный взрыв, Северная Корея перестанет существовать. Мы вернем ее в каменный век.
– Совершенно с вами согласен.
Пайн хотела сказать что-то еще, но лишь в изумлении на него уставилась.
– Вы… вы согласны? – вновь вступила в разговор Блюм.
– Конечно, – ответил Чон. – Зачем еще я здесь?
– Почему бы вам не объяснить нам все? – сказала Пайн. – Потому что я не вижу в происходящем ни малейшего смысла.
– Моя задача не в том, чтобы что-то объяснять. И если вы мне не поможете, тогда… – Он пожал плечами.
– Что тогда? Вы нас убьете? Зачем?
– Если я оставлю вас в живых, вы заметно усложните мою задачу.
– Пожалуй, я вас понимаю, – сказала Пайн.
– Ваша честность вызывает уважение.
– Вы кажетесь слишком милым для такого рода работы, – заметила Блюм.
– Ваши наблюдения обманывают вас, мэм, – сказал Чон. – Я совсем не милый человек. Вовсе нет. И вам, к несчастью, предстоит это узнать на собственном опыте.
И тут поезд сдвинулся с места.
Это застало всех врасплох, и Чон слегка качнулся назад. Пайн же наклонилась вперед, опустив голову между коленями, словно ее сейчас стошнит.
Ее пальцы сомкнулись вокруг металлической трубы. Она видела, как проводник с ее помощью опустил верхнюю полку, а потом засунул в специальный кронштейн, когда закончил подготовку к ночлегу.
Пайн резко выпрямилась и нанесла два быстрых удара подряд: сначала по руке Чона, выбив из нее пистолет, затем – в челюсть, и его отбросило к противоположной стене.
Кореец прижал одну руку лицу, а другую к спине – в этот момент Этли нанесла ему мощный удар ногой, и его швырнуло на окно вагона.
Он оттолкнулся от стекла и метнулся вперед. Одновременно Пайн бросилась к своему пистолету, который упал на пол со столика после того, как Чон его задел. Скользнула по полу, схватила оружие, ударившись о стену, повернулась и выстрелила.
Пуля не попала в корейца, но разбила окно.
Чон метнулся к Пайн и ногой выбил пистолет из ее руки, одновременно ударив кулаком в бок – в результате у нее вновь отнялась левая сторона, и она начала задыхаться.
Дерьмо, все начинается снова.
Противник выпрямился, чтобы нанести смертельный удар ногой в голову, когда его самого отбросило назад, и он схватился за голову.
Блюм ударила его трубой.
Из рассеченного лба хлынула кровь. Кореец повернулся, чтобы прикончить Блюм, когда Пайн ударила его сзади коленом в основание спины, отшвырнув на разбитое стекло.
Когда поезд начал набирать скорость, она обхватила ногами ноги Чона, соединив их вместе, одновременно руками прижала его руки к бокам и наклонилась вперед, толкнув лицом на стекло. А потом завела правую руку под правую лопатку корейца и резко надавила вперед и вверх. Тело более низкого Чона стало медленно подниматься, и он уже едва касался пола большими пальцами ног. Это было совсем не просто, поскольку Этли не могла развести ноги, чтобы получить надежную опору и более эффективно поднять Чона. Однако она понимала: если его ноги получат хотя бы дюйм свободы, он мгновенно убьет их обеих.