Покачиваясь в кресле каталке и я чувствовал, как холод постепенно одолевает мои конечности, и поднимается все выше. Хорошо, что отправил всех родных из дома. Не хотелось, чтобы они видели, как я умираю. Все эти слезы, плачь и прочая не по мне. Сколько себя помню никогда не мог терпеть подобного. Что еще хуже я не умел утешать кого-то в беде, и всегда предпочитал ретироваться куда подальше. Иногда меня считали бездушным скотом и, наверное, что-то в этом есть.
Холод распространялся все выше. Руки едва слушались, но я не мог отказать себе в последнем наслаждении. Старость она такая, коварная дамочка. Угасать на протяжении десятилетий и понимать к чему все идет, то еще удовольствие. Благо у меня, по всей видимости, имелись некоторые преференции. Моя старость не была так сильно растянута во времени, года два как я из здорового крепкого и весьма боеспособного мужчины превратился в седого старца. В любом случае, я не расстроился и провел это время воспитывая и балуя внуков.
Окоченелыми пальцами я с трудом достал из непочатой пачки сигаретку и щелкнул старой зажигалкой. С первого раза прикурить не получилось. Дело не в отказавшей зажигалке, нет она сработала как часы. Сама рука предательски дернулась, и я промазал возле цели, огонек потух, и пришлось щелкать еще раз. Кончик сигареты весело заполыхал, и я с наслаждением затянулся. Первый раз за два года. Первый и последний.
Выдыхая терпкий дым, я чувствовал, как холод поселился в самом центре груди. Легкие предательски запротестовали, в горле сдавило. Но я не позволил себе раскашляться. Не мальчишка ведь, что первый раз взял в зубы сигарету в тайне от родителей. Усилие далось мне тяжело. Сердце пропустило удар, еще разок, напоследок сжалось и выпустило в аорту прощальную дозу наполненной никотином и прочим дерьмом кровь.
Мир померк, но на моем лице застыла легкая, радостная улыбка. Я прожил хорошую жизнь.
Как и всегда, кто-то щелкнул рубильником, и я снова очутился на таком знакомом белом, пластиковом стуле.
- Привет, Арчи! Вижу, бюджет вашему отделению так и не прибавили, - со все той же улыбкой произнес я.
Напротив, меня сидел бледнолицый мужчина в строгом деловом костюме. Ничего примечательного, обычный служащий какой-то конторки, бюрократ. За одним исключением. Черепная коробка, вершины его головы была полностью прозрачной. Мозги не просвечивались, они отсутствовали. Зато внутри, в слегка бирюзовой водичке плавал маленький кит. Такой карликовый кашалотик!
- И тебе не хворать, Данил, - грустно произнес мужчина с бассейном вместо головы. - Отклонили уже десятое прошении.
