Киша смеется.
— Дерьмо. Он что, гей?
— Что? Просто потому, что парень говорил со мной более пятнадцати минут, он должен быть геем?
— Эй, я просто пошутила. Но если честно, он гей? — Киша серьезна на этот раз.
— Не глупи. Он не гей. Просто милый, я думаю.
— Так вот оно что, вы просто говорили ни о чем?
— Ну, он знал, что мне нравится Алекс, но он просто говорил так, словно это не было большим делом. Я даже не чувствовала себя идиоткой.
— Хм, это становится интересным. — Киша шевелит бровями вверх-вниз.
— Черт, мы пробыли здесь вечность. — Я смотрю на время. Я делаю паузу, чтобы съесть последние пару кусочков своего завтрака. — Может, пойдем?
У нас всегда уходит вечность на то, чтобы поесть. Мы слишком много разговариваем. Наша еда обычно остывает прежде, чем мы съедим ее.
— Я думаю, да. Если мы уйдем сейчас, успеем вернуться к третьему уроку.
Мы с Кишей встаем из нашей кабинки и направляемся к прилавку, чтобы заплатить. Здесь еще остались несколько студентов, но большинство уже ушли.
Глава 8
Я чувствую себя намного лучше, когда мы возвращаемся в школу. Я больше не испытываю страха. Это как обычный поход утром в школу. Ничего особенного. Мое сердце бьется нормально, оно не колотится, как это было раньше.
Пока... подождите.
— Какой кошмар. Посмотри на эти тампоны, разбросанные по всему тротуару, — комментирую я валяющиеся вокруг хлопковые пробки и пластиковые аппликаторы, похожие на мелкие перископы. — Эй, помнишь, когда сестры Эми играли с ее тампонами и прокладками?
Как-то раз сестренки Эми нашли коробку с тампонами под раковиной в ванной. Они развернули их все и делали вид, что они пираты, разыскивающие клад, вглядываясь через аппликатор, двигая его внутрь и наружу. Они также нашли гигиенические прокладки, сняли бумажные ленты с обратной стороны и расклеили их по всему дому, отмечая место «Х» — то место, где был спрятан клад. Кладом был «динамит» — иначе говоря, хлопковые обертки от тампонов. Эта история заставляет меня смеяться каждый раз, когда я вспоминаю о ней.
— Да, помню. Это было так смешно. Я думала, что мама Эми умрет после этого, — хихикает Киш. Она шагает в сторону, чтобы не наступить ни на одну из них. — По крайней мере, они не были использованы.
— Жуть.
— По... подожди минутку, — говорит Киша, поскольку мы обе замечаем листы бумаги, разлетевшиеся вдоль газонов и по улице.
— Вот дерьмо. Наши рюкзаки.
— Черт. — Киша бежит к кустарнику. Я думаю, что наше секретное укрытие не являлось такой большой тайной, как мы надеялись.
Пока мы приближаемся, я натыкаюсь на одну из своих папок, некоторые записи по-испанскому, наушники и несколько маркеров. Все мое дерьмо раскидано повсюду. Я предполагаю, что куст не справился с работой по скрытию наших вещей. Этот куст уволен.