Я кивнул. Он улыбнулся и продолжал:
— Хоть его и нет в окне, он всегда будет на нас смотреть.
Он потупился, потом отвязал мешочек, висевший у него на поясе.
— Вот, возьми, — сказал он. — Там только два осталось. Забирай.
Я схватил шарики, потом разжал кулак:
— Каждому по одному.
— Наследство Наполеона, — прошептал Александр. — Только братья делят наследство между собой.
Я зажал большим и указательным пальцами шарик, который отдал мне Александр, и смотрел, как он переливается на свету.
— Красивый, правда? — спросил Александр.
— Да, — ответил я, — блестит. Кажется, у него так много всего внутри.
— Разные тайны.
— Глядя на него, я всегда буду думать о тебе, — сказал я.
— При встрече это будет наш знак. И даже если это случится очень-очень нескоро, мы с тобой друг друга узнаем. Они всегда будут так сверкать.
Он держал в руке свою шапку, и я не мог оторвать от нее глаз. Наши взгляды пересеклись. Его глаза блестели. Он прошептал:
— Я верну ее отцу. Сегодня он выходит из тюрьмы. И мы опять будем вместе. Я хотел тебе его показать.
— У тебя есть фотография?
— Есть кое-что получше. Посмотри.
Портрет был нарисован невероятно изящно и трогательно просто. На такой же бумаге и такими же красками, какими обычно пользовалась моя мама.
— Мы всегда рядом с теми, кого любим, — сказал он. — Даже когда мы не вместе.
Пока он аккуратно убирал рисунок в свой ранец, я пробормотал:
— Она научила тебя хорошо рисовать.
— Если она чему меня и научила, так это не терять надежды. Надежды и радости. Ты ей это скажешь, да?
Я кивнул и в последний раз взял в руки знаменитую шапку.
— Так, значит, это его шапка? — спросил я.
— Да. Второе “Р” — это Рафаэль. Но она принадлежит не только ему, а всей нашей семье. Она была у прадеда, потом у деда… а он потом передал ее моему отцу.
— А потом она станет твоей.
— Да. Она много путешествовала. Ее хранят, чтобы помнить. Вот почему ее никак нельзя потерять.
— Помнить о чем?
— Помнить о путешествиях, из которых не возвращаются.
И он убежал, даже не позаботившись закрыть за собой входную дверь.
* * *
Еще одна ночь прошла среди побежденных деревьев. Теперь я был с ними один, без Александра и даже без Басты. Утром, уже не рано, меня разбудил шум мотора отцовской машины. Голова у меня была ясная, жар куда-то исчез. Почему отец вернулся в такое время? Я услышал, как мама торопливо спускается по лестнице. Входная дверь хлопнула, и тут же захрустел гравий: машина резко тронулась с места и умчалась. Воцарилась тишина.
Я вспоминал о том, как накануне ко мне приходил Александр. И чувствовал себя ужасно одиноким.