– У них такие же как у меня – заметила Йорка – Но крепления не обломаны.
Я молча развел руками и указал на расстилающийся впереди коридор. А что сказать? Пусть каждый решает для себя, что ему важней – чтобы дубина точно не потерялась, вися на мощном цепком креплении, или же чтобы она быстро и гарантировано выхватывалась.
– Про дубину ты вовремя напомнила – поблагодарил я – Давай. На каждом двадцатом шаге.
– Вот я дура-а-а… – жалобно заныла напарница – Оди… рука отваливается…
– Тогда на каждом пятидесятом – смилостивился я – Но от всей души и силы.
– Йес!
– И кто-то говорил про длинную захватывающую историю – глянул я на Баска.
Тот тут же заулыбался. Кашлянул. Пытался скрыть эмоции, но видно – ему приятно, что лидер помнит о историях и что не забывает о слепом зомби.
– Какую? Про зомби и конец света? Или про принцессу?
– Давай про конец света.
– Сразу скажу – начинается непривычно.
– Еще интересней.
– К-хм… ну так вот. Заваливается безрукий зомби в бар, а на веревке тащит за собой трех поющих червей и дохлого голого полурослика…
За поистине необычной историей зомби Баска два часа пролетели незаметно. Опомнившись, потряс головой, глянул на часы:
Текущее время: 21:57
– Такой подлянки только от полурослика и можно было ожидать! – подытожила Йорка.
– Аминь – поддержал я ее и с удивлением глянул на Баска – Да у тебя талант рассказчика. Хотя я так и не понял откуда дохлый голый полурослик достал бутылку с ядерными орками. Но история классная.
– Аминь! – повторила за мной Йорка, с облегчением вешая дубинку обратно на пояс – О моя рука-ручонка! Болит зверски, лопнуть и сдохнуть!
– Ты привыкнешь – пообещал я и еще раз оглянулся. Люблю я оглядываться, что тут скажешь. И вообще по сторонам поглядывать люблю.
Осмотр ничего не дал кроме привычного – мы тут почти одиноки. Двадцать девятый был полон гудящего ветра и больше ничем и никем – кроме нас, само собой. Других патрулей тоже не было. Последняя четверка гоблинов ушла час назад и ее никто не сменил. С другой стороны нашей зоны патруль вообще не встретился. По полу ветром мотает какой-то мусор, мигает вдалеке одна лампа.
Странно?
Вовсе нет.
Я давно заметил, что вечерний гудок завершения работ служит еще одним важным сигналом для населения. Гудок говорит – время восемь вечера! Прочь из коридоров! Живо в кляксы! Прочь из сумрака, бегом к свету. И до утра по тропам и тропкам не шаркайте, зомби, не бегайте, гоблины, не ходите, орки… Это не официальный приказ, это даже не рекомендация, но большинство воспринимает вечерний сигнал именно так – время вышло, пора по норкам. Здешняя ночь на инстинктивном уровне воспринимается опасной – прямо как на заре человеческой эволюции, когда наши предки забивались в пещеры, отгораживались негаснущим огнем и с дрожью вслушивались в наполненные звуками ночные джунгли. Наши предки знали – ночью на охоту выходят страшные хищники… Вот и здесь примерно так же. Только страшней.