Давлат не оставит камня на камне от города в долине. И павшие города, приславшие птиц, тому пример. Стоило готовится к страшному бою, но проигрывать Шаккар не собирался.
— Мой повелитель сегодня так молчалив! — голос Сарнай, ехавшей подле принца, заставил его повернуть голову и посмотреть на идеальный профиль женщины. Одетая в простые штаны и безрукавку, с мечом за спиной, с гривой волос, цвета заходящего солнца, воительница была прекрасна, как никогда, но Шаккар, глядя в ее голубые, прозрачные глаза, видел совсем другое лицо.
— Разве я раньше отличался особой болтливостью? — усмехнулся принц варваров и снова устремил взгляд вперед, на одинаковый пейзаж.
— Что мы предпримем? — поинтересовалась женщина и Шаккар ответил.
— На стоянке соберу всех махарибов, — произнес он, — будет держать совет. Я хочу выслушать мнение каждого из них и твое в том числе!
Сарнай кивнула. Дорога и предстоящие сражения успокоили ее душу, вернули в прежнее русло. Хайрат и Майрам остались позади. Теперь она была в своей стезе и, главное, рядом ее муж и она снова, как и прежде, единственная для него.
— Я полагаю, ты хочешь отправить вперед разведчиков! — она не спрашивала, а утверждала. Зная Шаккара, Сарнай могла предположить, что он будет делать дальше. Слишком долго они были вместе.
— Ты права, — кивнул мужчина. — Нам стоит знать, где находится враг.
Сарнай промолчала, устремив взгляд вперед. Туда, где вдалеке, в колышущемся воздухе, угадывались очертания первых барханов.
Жаркое солнце палило нещадно и скоро будет объявлен привал. Но разговор состоится только вечером, когда небо окрасится в краски заката и на землю опустится холод. В пустыне так всегда. Днем — пекло, ночью — холод. Но Сарнай предпочитала такие перемены удобствам дворцовых залов и своих покоев с мягкими подушками. Она была рождена для кочевой жизни, для переходов на лошадях, для войны и сражений. В этом ни одна женщина с ней не сравнится и уж тем более, тщедушная Майрам, умевшая только ложиться под Шаккара и стонать, извиваясь своим змеиным телом.
«Если зелье Наимы уже подействовало, то скорее всего, Майрам отправилась к праотцам! — подумала воительница и улыбнулась своим мыслям. — Удивительно только одно. Почему Вазир или аббас не прислали птицу с плохой вестью?» — хотя, на этот вопрос у рыжеволосой женщины был свой ответ. Вряд ли Вазир станет рассказывать о таком сыну на пороге войны. Сарнай подозревала, что отношение Шаккара к второй жене носит немного иной характер, чем его отношение к своей повелительнице.
«Это ничего! — мелькнула мысль в голове Сарнай. — Мужчины быстро забывают свою любовь, если она не подпитывает их чувства. а мертвая девка едва ли сможет это сделать. Погорюет немного и найдет себе новую жену!» — а уж она, Сарнай, позаботится о том, чтобы очередная игрушка в постели ее мужа, оказалась настолько глупой или трусливой, чтобы зависеть от первой жены и бояться ее гнева.