— Воротовщики, не мешкай! Чего рассиделись! — заорал из шалаша старый десятник Вавила.
Насос начинал работать на полчаса раньше, чтобы перед спуском кайловщиков поубавить в шахте воды. Кайловщики же во время утренней откачки рубили из привезенных жердей стойки для крепи, очищали площадку от набросанной вчера руды и пустой породы. Рабочий день, начинавшийся в пять часов и длившийся до заката, был заполнен однообразной и изнурительной работой.
Егор кое-как дождался ночи. Никому не сказав ни слова, собрал скудные пожитки и пошел прямо через густой осиновый лес.
Остановился он только под утро. Присел у дерева и не заметил, как задремал. Открыв глаза, он увидел ветви высоких елей и бирюзовое безоблачное небо, такое яркое, что пришлось снова закрыть глаза.
Встав, он снова зашагал на запад. Вскоре Егор вышел на крутой берег. Сразу под обрывом, то прижимаясь к нему, то удаляясь, текла небольшая речка.
Справа за ней дымил медеплавильный завод, выше которого расстилалось голубое зеркало пруда. Вдали виднелись угоры, постепенно повышающиеся к горизонту. На самом дальнем стоял казавшийся крошечным белый дворец со сверкавшими под лучами заходящего солнца золотыми куполами. Егор догадался, что перед ним Белая гора с недавно построенным монастырем.
Спустившись с крутого обрывистого берега, юноша двинулся еле заметными лесными тропами в сторону Осы. Уже под вечер он решил выйти на тракт. Однако не успел пройти и одной версты, как услыхал цоканье конских копыт. Беглец быстро метнулся в придорожные кусты. На горе, с которой спускался тракт, показалась большая карета, запряженная четверкой. Карета остановилась, кучер слез с высоких козел и направился к заднему колесу, — видимо, хотел заложить крюк за спицу, чтобы затормозить на спуске. В это время испуганные чем-то лошади сорвались с места и понеслись вниз. Дорога внизу резко поворачивала влево. Карета неминуемо должна была через несколько секунд вдребезги разбиться. Из ее окна слышался испуганный крик какого-то человека.
Егор твердо знал, что показываться перед людьми, едущими в богатой карете, ни в коем случае нельзя, и отодвинулся еще глубже в кусты. Но когда несущийся с шумом экипаж поравнялся с ним, какая-то непреодолимая сила заставила его быстро выскочить на дорогу и схватиться за волочившиеся сбоку вожжи. Егора так сильно дернуло, что он, сделав несколько шагов, упал и, не отпуская вожжей, потащился волоком. Лошади, пробежав еще немного, остановились. Из кареты выскочил высокий, большеногий и сутуловатый человек в расстегнутом камзоле. Из-под съехавшего набок парика виднелись короткие ярко-рыжие волосы. Он подбежал к Егору, который не знал, что ему делать — стоять ли на месте или немедля бежать в зеленые заросли, и обнял парня длинными руками.