Того, что их обвели вокруг пальца, ни Гинзбурги, ни Мейер пока не знали, иначе бы их уже летом 1905 года обуяла великая печаль о том. Зато у Гинсбургов имелся повод для радости. 15 мая вышла новая редакция важного для всех российских евреев документа, расширяющего возможности богоизбранного народа в Империи. По новой редакции, в старой черте оседлости евреям дозволялось селиться в большем числе мест, чем ранее. И главное, с связи с окончанием русско-японской войны, а также прекращением активных перевозок войск и снабжения на Дальний Восток, евреям дозволялось начать переселяться в Акмолинскую губернию. Как было сказано, губерния эта выбрана в качестве эксперимента. На ее примере будет получен опыт, который государство намерено потом распространить на еще несколько сибирских губерний, которые откроются для переселения позже, если все будет хорошо. Хотя у беспристрастного наблюдателя могли бы возникнуть некоторые сомнения на этот счет. Уж больно большой процент евреев оказывался в числе всяких инсургентов, периодически попадающихся полиции и жандармам на борьбе с якобы ненавистным им режимом. Ведь эдак власти могут действительно открыть для переселения еще одну губернию. Например, Томскую или Енисейскую. Но не всю, а только самый север. А там протестуй — не протестуй, вокруг тайга, медведи, вечная мерзлота, мороз под 40 градусов или тучи летающей кровососущей гадости в зависимости от времени года. Что интересно, подобные планы освоения северных территорий у правоохранительного ведомства как раз уже имелись, как и имелся положительный опыт постройки колоний для содержания преступников. Просто эти планы не касались какого-то конкретного народа, а были весьма общими. Но вот чего пока не хватало этому ведомству, так это денег на постройку подобных мест. А не то бы… Ух-х!
Самому князю Агреневу удалось вырваться на Урал и в Сибирь по неотложные делам только в июле. Все-таки он теперь опять состоял на государственной службе, а это обязывает госслужащего вне зависимости от его чина находиться именно там, где Империи это требуется. До отъезда удалось решить три важных коммерческих дела в столице. Абамелек-Лазарев согласился с предложением попробовать отыскать калийные соли в окрестностях Соли Камской. Под это была организована компания и подысканы еще два русских компаньона из тамошних купцов. Так что уже в июне из Баку на верхнюю Каму прибыла бригада бурильщиков и начала работы.
Втором важным делом было то, что через немецкий Commerzbank, который все-таки вошел в число счастливых акционеров-освоителей персидской нефти, удалось договориться с Маннесманами о возможности строительства в России второго трубного завода сразу, причем на льготных условиях, а не через несколько лет после пуска первого. И третьим перспективным делом было начало дел по освоению Карабугазгола. При этом двух заинтересованных в деле лиц князь смог найти сразу. Богатством этого залива Каспия являлись огромные объемы мирабилита, а по сути глауберовой соли, которая была потребна сразу в нескольких отраслях промышленности. Например, могла быть применена в качестве заменителя соды при производстве стекла. Для производства искусственной глауберовой соли в мире были построены десятки, а может и сотни заводов. А тут она валяется под ногами. С выделкой соды в Империи тоже обстояло не так чтоб уж очень здорово. Причем в немалой степени это положение было связано с близким к монопольному положением компаний бельгийца Сольвэ. Именно ему принадлежал патент на способ ее выделки имени его самого, и до окончания действия русского патента было еще 5 лет. За лицензию Сольвэ просил очень немалые бабки, да еще требовалось согласовывать с ним ценовую политику. С одной стороны наглость, но с другой причина понятна. Такая вещь как сода нужна очень много где и много кому. И если пока нельзя построить новые мощности по методу Сольве, то вполне можно заместить часть соды, которая идет на производство стекла, на глауберову соль. Да и цену тем самым можно на соду чутка опустить.