Агренев для себя даже ухитрился довольно простым способом высчитать время очередного кризиса. Ведь если в другой истории 1913 год считался годом наибольшего расцвета русской экономики до начала Великой войны, с которым потом сравнивали экономику уже при Советской власти, то этот год никак не мог быть ни первым, ни вторым годом после кризиса. Мог быть третьим или скорее даже четвертым годом роста. А, значит, следующий экономический кризис начнется или в 1908, или в 1909 году. Причем в годы кризиса ждать массового прихода иностранцев в Россию также не стоит. А значит есть время кое-что поправить и, раз уж он идет во власть, есть возможность создать новые правила игры, по которым придется играть всем иностранцам, желающим ухватить часть богатого русского пирога.
Но это все глобальные дела. Частные дела тоже двигались. Индийская добыча успешно доехала до Кыштыма и была спрятана в тамошние защищенные погреба. Но, к сожалению, вырваться и самому поглядеть на добычу, а также лично отблагодарить всех причастных, князю в ближайшее время было не суждено. Заели дела. Так что в Кыштым поехали Купельников и Григорий Долгин. А сам он как-нибудь потом доберется и посмотрит, хотя его так и подмывало бросить все и быстро смотаться до Урала и обратно. Вот только быстро, к сожалению, пока не получалось. Одна дорога туда и обратно займет недели две-три. А ведь там помимо "пещеры Алладина" есть много всякого разного, что хотелось бы осмотреть, и много людей, с которыми просто необходимо было переговорить. Один самолет, электропечи и почти доведенный миномет стоили его присутствия. А ученые? В общем, месяц на это нужен был как минимум. Но лишнего месяца у него сейчас просто не было.
* * *
По ярко освещенной электрическими лампами, достаточно большой, отчасти рукотворный, пещере бродили трое. Даже без того, что было выставлено на полу, в ярком свете пещера производила впечатление. Кристалики кварца и флюорита, пластинки слюды и что-то еще давали тысячи искр и отблесков, переливаясь различными цветами. Но главное богатство этой пещеры Алладина, конечно, сейчас было выставлено на полу и покоилось во многих десятках, если не сотнях, ящиках, ящичках, ларцах и сундучках. Различные драгоценные украшения, украшенные самоцветами, драгоценные камни, обработанные и в первозданном виде, различные монеты, посуда, какие-то непонятные штуки, даже какая-то штука, похожая на колонну, и многое другое. Григорий Долгин переходил от ящика, брал в руки привлекшую его внимание вещь, рассматривал, клал обратно, восхищенно приговаривая: