Мчится на юг по автобану E7 коричневый «Мерседес». Гельмут Рюб, старший инженер Ziemens AF, везет своего сына в аэропорт Франкфурта и мучительно пытается начать разговор.
— Ну зачем же ты открываешь уже четвертую банку пива? — хочет он сказать Мартину, но, понимая, что это закончится очередным скандалом, Рюб молчит. Молчит и младшая — она напросилась проводить брата, сидит тихо на заднем сиденье и ужасно жалеет, что поехала: эти двое все время ругаются. Вообще-то, если честно, она рассчитывала доехать до Касселя и остаться у подружки с тем, чтобы папа ее подобрал на обратном пути, но теперь ей и заговорить об этом страшно. Впереди появляются первые указатели на Кассель — ровно полдороги от дома Рюбов в Брауншвайге до Франкфурта, и маленькая Эмма решается:
— Папа. Ты должен завезти меня к Стелле.
— А ты что с ней созванивалась?
— Да. Вчера и сегодня. Она меня ждет.
Папа неожиданно соглашается — он еще надеется на разговор с сыном, и лучше, если это произойдет без младшей.
Через десять минут «Мерседес», зашуршав гравием, остановился у большого красного дома с острой крышей.
— Мы провожаем Мартина в Советский Союз! — закричала Эмма своей подружке. Стелла с мамой подошли к машине, но Мартин не смог подняться — он уже был пьян.
— И ты даже не обнимешь сестренку? — с нарастающим раздражением спросил отец.
— Я обниму ее, когда вернусь, — нашелся Мартин и помахал рукой. Девочки побежали в дом.
— Через пять часов! — крикнул старший Рюб. — Я заберу ее через пять часов.
Всю оставшуюся дорогу отец и сын не проронили ни слова.
«Где? В какой момент и как я его потерял?» — в тысячный раз думал Рюб и не находил ответа. Мартин рос нормальным, немного замкнутым парнем. Увлекался механикой, но не той, что требует чертежей и аналитического мышления — ему нравилась видимая и понятная механика. В Брауншвайге есть прекрасный Технологический университет, но Мартин учиться не стал, а предпочел уехать в Вольфсбург, где начал работать наладчиком конвейерных линий в концерне «Фольксваген». Отец пару раз навещал его и остался очень доволен — Мартин и еще трое парней снимали большой дом, где каждый имел свою комнату с удобствами. Жили дружно, по вечерам пили пиво в большой гостиной, смотрели телевизор или шли бродить по Порше Штрассе, недавно переделанную в пешеходную зону. Но ничего не длится долго, когда тебе двадцать лет, и вскоре на место уволившихся одного за другим приятелей въехали двое рабочих-итальянцев значительно старше Мартина по возрасту. В доме стало скучновато, монотонная работа тоже не радовала. Вечерами Мартин все чаще наливался пивом в одиночку. Сам ли он ушел из «Фольксвагена» или же был уволен — неизвестно, но к Рождеству 1980 года он вернулся домой и по протекции отца был принят наладчиком в Ziemens AF. В Брауншвайге за близость к границе с Восточным блоком правительство платило неплохую надбавку, и Мартин ничего не потерял в деньгах, но вот характер его окончательно испортился — он стал замкнут, в разговорах язвителен, и только младшая сестренка могла найти с ним общий язык. Женщин он избегал, считая, что большие залысины делают его непривлекательным в их глазах.