. Кельи и каливы объединены в монашеские общины –
скиты. Среди них известны русские скиты Старый Руссик и Ксилургу (Богородицы); это те же монастыри, но находящиеся на землях других обителей и от них зависимые. Кельями русские монахи могут пользоваться пожизненно, передавая их своим ученикам. Внешне скиты очень похожи на монастыри – с большими строениями, с главным храмом в центре; управляет ими настоятель с пожизненными полномочиями. Проживающие в них монахи занимаются ремеслом и рукоделием.
В уединенных местах, таких как юго-западная часть острова, расположены исихастирии – отшельнические пещеры для тех, кто желает вести аскетический образ жизни в ненарушаемом и возвышенном одиночестве.
Самый древний русский скит на Афоне
Сравнительно малоизвестный скит Богородицы (Ксилургу) в переводе с греческого означает «приют древоделов». Место уже примечательно тем, что это самый древний русский скит на Афоне, возникший еще до официального принятия христианства на Руси. Первые жители поставили, как обычно, деревянную церковь. Пришедшее в негодность строение и дало повод грекам насмешливо назвать строителей «древоделами». Ну да, наследники мраморно-языческих божков, вероятно, свысока смотрели на творения рук деревянных дел мастеров. Но какова была сила духа и веры, что подчинила своему влиянию и «древнемудрых» греков!
От первых иноков осталось мало следов. Долгое время скит был заселен болгарскими монахами, построившими здесь в 1820 году главный храм, ныне сильно обветшавший. А вот недавно в лесу, покрывающем живописнейшую долину, обнаружено целых четыре террасы, аккуратно облицованных камнем. Таким же камнем обложено ложе ручья, стекающего к морю. Склон искусно террасирован. Для подачи воды проложены тоннели и водопровод из свинцовых труб. По берегу ручья идет мощеная дорога. Еще предстоит выяснить, кто и когда столь умело облагородил дикий ландшафт. Но в любом случае все кажется совершенно цельным, будто извечно вписанным в природу. Человеческое присутствие в природной среде не крикливо, а смиренно, не навязчиво, не на виду, а словно встроено в сам пейзаж.
Материальная зависимость малых обителей от «материнских» становится почти номинальной. Очень многие иноки сейчас выбирают спасение вне монастырей, которые более подвержены влиянию мира. И опытные паломники тоже предпочитают останавливаться в скитах и кельях, поближе к старцам и к строгой монашеской жизни.
Существует в этих краях еще особый люд – каливиты-сиромахи – вольный, скорее даже бродячий класс афонского населения. У немногих есть свои пристанища, большей же частью они постоянно переходят с места на место, питаются тем, что люди подадут.