К моменту, когда начальник личной охраны Гитлера примчался к месту ЧП, группенфюрер Гейдрих уже пятнадцать минут стоял с поднятыми руками перед наведенным на него пулеметным стволом и отчаянно материл тупоголовых часовых.
– Ганс, – взмолился он, увидев вылезающего из Опеля штандартенфюрера Раттенхубера, – ну ты же меня знаешь?! Позволь хотя бы опустить руки и снять рюкзак?
Тот внимательно присмотрелся к стоящей с поднятыми руками двухметровой орясине. Вроде и в самом деле Гейдрих, собственной персоной… Голосок уж точно его, да и этот гнутый шнобель ни с чем не перепутать. Надо же, однако – пропадал неизвестно где почти четыре месяца назад, да так, что его все похоронили, а потом взял и объявился внезапно, как птичий помет на голову…
– Ладно, Рейнхард, вижу, что это ты, – сказал штандартенфюрер Раттенхубер, – давай, опускай руки и снимай свой рюкзак. Да только медленно, чтобы я и парни видели каждое твое движение…
– Да ладно, Ганс, – сказал Гейдрих, медленно снимая со спины свою ношу, – если ты думаешь, что там бомба, то жестоко ошибаешься. Там только бумага, и ничего кроме бумаги, но после того как все это прочтет фюрер, этот рюкзак станет в миллион раз страшнее любой бомбы. Головы полетят – только успевай считать…
– Понятно, – сказал Раттенхубер, с опаской рассматривая стоящий на земле рюкзак, как будто в нем скрывалась ядовитая змея, – фюрер много раз говорил, что ждет и верит в твое возвращение, и я не буду спрашивать о том, где ты был и как тут очутился. Но все равно, прежде чем допустить тебя к нему, я должен убедиться, что в твоем багаже нет бомбы или оружия… Пойдем в караулку, и там ты мне покажешь содержимое твоего рюкзака.
– Хорошо, Ганс, – ответил Гейдрих и вслед за провожатыми пошел в маленький домик, выкрашенный черно-белыми полосами, где имелись чугунная печка, стул, стол и телефон, связывающий КПП с караульным помещением. Самое главное – там был стол, на котором можно разложить содержимое рюкзака, чтобы сверхбдительный штандартенфюрер убедился, что внутри нет ничего смертельно опасного для его высокопоставленного подопечного.
– Выполняя задание фюрера, – говорил Гейдрих, выкладывая на стол разноцветные канцелярские папки-скоросшиватели, – я был там, откуда уже и не надеялся вернуться. Но получилось так, что хозяева того места несколько переменились в своем мнении – и вот я снова здесь, с ценнейшей информацией для фюрера и Рейха.
– Так, значит, все будет хорошо? – с надеждой спросил Раттенхубер, разглядывая чуждо оформленные канцелярские гроссбухи, горой громоздящиеся на небольшом столе караулки. При этом он не замечал, как за его спиной часовые, сопя и приподнимаясь на цыпочки, заглядывают ему через плечо. А если бы заметил, обязательно сослал бы обоих на Восточный фронт, ибо не в меру любопытным в охране фюрера не место.