— От рассказов еще никто не умирал, — буркнул Хутиэли. — Даже если в прошлом адвоката было что-то ужасное, он все равно потребовал бы доказательств.
— Значит, — задумчиво произнес Беркович, — остается только один вариант.
— Какой? — заинтересованно спросил Хутиэли.
— Сейчас… — пробормотал Беркович и направился в ванную комнату. Здесь он с удовлетворением взял в руки скомканное влажное полотенце, лежавшее на полу под раковиной, потом обратил внимание на грязный ватный тампон в мусорном бачке. Полотенце и тампон Беркович положил в полиэтиленовый пакет и обернулся к следившему за его действиями инспектору Хутиэли.
— Это доказательства, — объяснил он. — У Шраймана не было времени их уничтожить, «скорая» приехала слишком быстро.
— Доказательства чего? — нахмурился Хутиэли.
— Пойдемте, — предложил Беркович и направился в спальню, где Шрайман все еще сидел на краешке кровати, но уже не читал журнал, а хмуро смотрел в пол.
— У вас был брат? — спросил Беркович, и оба полицейских поразились неожиданной реакции — биржевой маклер вскочил на ноги, ладони непроизвольно сжались в кулаки.
— Что? — воскликнул он. — Откуда? Как вы?…
— Так был или нет? Учтите, мы все равно в этом разберемся. К тому же, я не думаю, что вас смогут обвинить в смерти Вунштейна.
— Вы уверены?
— Практически да. Адвокат перепугался до смерти, увидев вас, верно?
— Да, я даже не ждал такого эффекта.
— Расскажите, — потребовал Беркович.
Шрайман без сил опустился на кровать, Беркович и Хутиэли остались стоять, потому что больше сесть было негде.
— Родного брата у меня нет, — начал рассказ Шрайман, — но был двоюродный. Мы были очень похожи. Не одно лицо, конечно, но многие на фотографиях путали. Дядя и мой кузен жили в Штатах, но дядя рано умер, Джозеф унаследовал довольно большие деньги и… исчез. Это было семь лет назад.
— Что значит — исчез? — не выдержал Хутиэли.
— Просто исчез. Вместе с деньгами. Снял в банке почти всю сумму — около двухсот тысяч долларов, вылетел в Израиль, и после того, как он вышел из самолета, его никто не видел. Поиски успехом не увенчались.
— Кузен ехал к вам?
— В те годы я думал именно так. Характер у Джозефа был авантюрным, я решил, что он снял деньги, чтобы пуститься в какую-то аферу… Почему не сообщил мне о приезде? Что хотел сделать с деньгами? Полиция поиски прекратила, а я продолжал… Шли годы. Я посылал запросы, разговаривал с работниками аэропорта, искал свидетелей. И однажды нашел таксиста, который уверял, что привез Джозефа к вилле адвоката Вунштейна.
— Таксист мог ошибиться, такие опознания должны проводить профессионалы, — с упреком сказал Хутиэли.