Пальцы оборотня вновь приподняли майку и толстовку, сжимая мою талию в грубых и страстных объятиях. А его язык… Демиурги он творил такое, отчего у меня ослабели колени и если бы я стояла, то наверняка упала, обессиленная, но довольная.
Наша поза позволяла мне чувствовать ответное и весьма внушительное желание Аарона.
Легкие горели без кислорода и нам все-таки пришлось оторваться друг от друга. Это был лишь поцелуй, но он был самым нереальным за всю мою жизнь. Я чувствовала, что щеки горели от жара, но это было далеко не от смущения. Аарон не желал оставлять меня в покое и его рот переключился на шею, поглаживая губами и языком, заставляя с силой сжимать бедра и волосы оборотня, вырывая из его груди довольное рычание.
Я не могла прийти в себя, поглощенная желанием. Аарону не нравилась моя одежда, которая скрывала слишком много тела от его жаждущих и требовательных губ и рук. И он не стеснялся выражать свое недовольство. Оборотень дернул толстовку по шву и расширил горловину. Довольное ворчание поднялось из груди волка. Кажется мужчина сейчас вообще не соображал, поглощенный страстью и получением удовольствия.
— Аарон, — мне нужно вернуть контроль, потому что то, чем мы сейчас занимаемся неправильно.
— Ммм… — продолжал он целовать мою шею, а теперь и ключицы, слегка покусывая бледную кожу.
— Аарон, мы должны остановиться.
— Я знаю, что ты чувствуешь, Санейра. И ты не хочешь останавливаться, — фыркнул мужчина и лизнул мочку моего уха, заставив вздрогнуть и впиться ногтями в плечи оборотня.
— Аарон, прошу, — прошептала я, пытаясь вернуть себе контроль.
— Что? — Альфа взглянул мне в глаза, выражая тем самым все свое недовольство.
— Мы не закончили наш разговор, — я попыталась слезть с тумбочки, но мои бедра сжали руки Аарона, не позволяя двигаться. — И ты сейчас эмоционально нестабилен.
— Завтра ты идешь со мной к Лумуре, — мы с Аароном соприкоснулись лбами, пытаясь выровнять дыхание и прийти в себя. — Под своим именем.
— Но…
— Санейра, не сопротивляйся, так будет только хуже.
— Возможно, — мы так и застыли не в двусмысленной позе, погрузившись в свои мысли.
Не знаю, сколько времени мы так простояли-просидели, но сейчас я чувствовала, что нить, связывающая нас с Аароном, стала уплотняться и теперь мне было под силу видеть какого она цвета. Нежно-розового окраса, которая пульсировала, словно живая. И это было так приятно, но я боялась, что хрупкая нить в любой может разрушиться, испариться и оставить меня в полном одиночестве.
И как я могла допустить такое?