Лис покрыл все это расстояние с такой невероятной быстротой, что, окинув взглядом с холма большой луг, увидел, как гончие лишь выбираются из болота, а всадники в своих ярких куртках, объехав болото стороной, только нагоняют собак. Лис смотрел на своих врагов с величайшим вниманием. В нем шевельнулся страх, когда он увидел, что черно-желтая свора бежит теперь на удивление быстро и держится тесной кучей, словно бы твердо зная, куда и зачем бежать. Еще больше удивляли лиса люди на лошадях, с неистовым упорством скачущие вслед за сворой. Путь, по которому мчалась погоня, был не легок — покинув болото, лис старался бежать так, чтобы заставить охотников преодолеть немало высоких каменных стен и изгородей, каждую встречную канаву и трясину, каждую извилину ручья. При легкости и проворстве лиса перемахнуть через все это ему ничего не стоило. Но он дивился, глядя, с какой отвагой бросались на эти препятствия всадники — и те, тоненькие и стройные, что сидели на лошадях сбоку, и другие, в алых куртках, сидевшие в седле как положено. Кое-кто из охотников, разумеется, падал, некоторые отъезжали в сторону и присоединялись к погоне позднее, однако большинство их не отставало от своры, порой осторожно огибая встречавшееся препятствие, а порой перескакивая через него великолепным, могучим прыжком. Рыжего Лиса поражало, как резко отличаются эти люди от тех, кого знал он раньше — от Джэйба Смита, Мальчика, длинноногих, неуклюжих, медлительных фермеров из глухих лесных поселков. Лис так увлекся созерцанием компании охотников, что почти забыл, какую роль он играет во всей этой развертывающейся драме. Когда он очнулся, лай и завывание своры раздавались уже совсем близко. Он кинулся в густые кустарники, росшие по склону холма, потом выбежал на чистую луговину, рассчитывая молниеносно ее пересечь, но не сумел уберечься от взора охотников. Завидев лиса, те разразились ликующими громкими криками и, чтобы выиграть время, пустили свору наперерез через луговину. Быстрота, с которой мчался теперь Рыжий Лис, явилась для охотников настоящим откровением, но долгий плен все же подорвал силы лиса и такое напряжение обходилось ему недешево. Он несся к ближайшей густой роще, потом пересек открытое поле и повернул к глухому болотистому урочищу, сплошь заросшему ольхой. Когда лис выбрался из этого болота, его хвост был уныло опущен, а щегольская яркая шкура вся потемнела от прилипшей грязи. Но этого никто не видел — охотники были далеко. Лис отдышался, постояв минуту или две, а затем, стараясь затянуть погоню, решил прибегнуть к своим старым трюкам и хитростям.