Но самец все еще не хотел признать себя побежденным. Крыша на сарае была ниже кровли над хлевами. Зверь сделал громадный прыжок, и в то же мгновенье его осыпала целая лавина снега, обвалившегося из-под его лап. Но это не помешало ему вцепиться изо всей силы в доски крыши и взобраться на нее, нарушив ночное безмолвие резким царапаньем своих когтей. Эти внезапные звуки напугали кур, сидевших на насесте под самой кровлей, и они подняли громкое и тревожное кудахтанье.
Рысь замерла неподвижно и стала прислушиваться. А ведь куры, пожалуй, так же вкусны, как и овцы, только бы пробраться к ним! Хищник свирепо рванул лапами по кровле, но она оказалась новой и крепкой, и он скоро убедился, что и тут он ничего не добьется. Разочарованный и обозленный зверь пробежал по крыше сарая и великолепным прыжком перескочил на хлев. Стук его когтей по доскам напугал коров, и они зафыркали. Тревожно заржали две лошади. С шумом распахнулось окно фермы. Самец быстро повернул к окну свою плоскую морду, увидел струю яркого пламени, услышал оглушительный треск. Что-то с громким и зловещим жужжанием пролетело над самой его головой. Свет луны был недостаточно ярок, и фермер промахнулся. Не надеясь попасть, он больше не стрелял, а хищник, перелетев одним прыжком через крышу, свалился на снег позади хлева. Он увидел убегавшую самку и, подгоняемый диким ужасом, помчался огромными скачками вслед за ней. Добежав до леса, он нашел ее там. Она стояла неподвижно, оглядываясь через плечо, и глаза ее сверкали злобным огнем. Что говорил этот взгляд, трудно сказать. По всей вероятности, рысиха была недовольна своим супругом, так как самец свернул, как бы случайно, в сторону и сделал вид, что он очень интересуется старым следом, который еще днем проложил кролик. Но долго заниматься таким безнадежным делом было неловко, и немного погодя он занялся поисками более свежих следов. Рысиха, несмотря на свой гнев и разочарование, следовала по пятам за своим супругом. В такое голодное время года они должны были дружелюбно охотиться вместе, несмотря на свой мрачный и недоверчивый нрав.
В лесу царила глубокая тишина. Казалось, даже воздух оледенел от страшного холода. Луна, сверкая на безоблачном небе, заливала землю каким-то мертвым светом. Смутные очертания рысей, скользивших по снегу, казались в сиянии зимнего месяца бесшумными призраками, головы которых поворачивались то в одну сторону, то в другую, а глаза горели злобным огнем.
Но голод рысей был не призрачный. Зоркий взгляд самца заметил вдруг под одним из развесистых деревьев разрыхленный снег. Для менее острого взора эта мелочь не имела бы никакого значения, но для хищника она была ясным и безошибочным указанием. Быстро свернув со своего пути, самец прыгнул на подозрительное место и начал бешено разрывать его своими лапами. Не прошло и минуты, как он уже наполовину зарылся в снег, который был в лесу рыхлее, чем на полях, где бушевал ветер. Тщательно обнюхивая чутким носом след, тянувшийся к стволу дерева, зверь быстро продвигался вперед. Заметив его движения, рысиха подползла ближе и с завистью следила за своим супругом. Прошло еще несколько мгновений, и голова самца вынырнула из разлетавшегося во все стороны снега, держа в зубах огромного тетерева, яростно хлопавшего крыльями. Несчастная птица зарылась в сугроб, надеясь согреться, потому что на дереве было очень холодно. Тетерев бился в пасти рыси недолго; через минуту он был разорван на части.