Однажды, когда Джим спустился по реке и по обыкновению остановился, чтобы поискать большую птицу, он напрасно устремлял взор в небо и на утес. Наконец он отказался от дальнейших поисков и, ударяя веслами по воде, поплыл вниз по озеру с чувством утраты в душе. Чего-то не хватало в величии и красоте этой пустынной страны. Но вдруг прямо над собой Хорнер услышал шумные взмахи широких крыльев и, взглянув вверх, увидел орла, пролетавшего над ним, и притом так низко, что он мог уловить суровый, гордый взгляд его неподвижных черных глаз с желтой полосой над бровями, устремленных на него с выражением загадочного вызова. У этого орла была особенность, которой он никогда не замечал у других орлов: прямо над левым глазом у него была полоса почти черных перьев, и бровь эта придавала ему угрюмый и грозный вид.
В своих изогнутых когтях орел держал большую блестящую озерную форель, по-видимому, отбитую им у ястреба, и Джим мог рассмотреть расположение его маховых перьев. Широко взмахивая могучими крыльями, он медленно поднялся вверх над крутизной, миновал скалистое плечо горы, на котором, словно сторожевая башня, высилась сосна, и исчез за краем выступа. Хорнеру этот выступ казался лишь царапиной, проведенной на поверхности горы.
— Наверное, там его гнездо, — пробормотал Хорнер.
И, вспомнив холодный вызов в желтых глазах птицы, он внезапно решил, что ему необходимо увидеть это орлиное гнездо. Времени у него было достаточно. Он повернул свой челнок к берегу, вытащил его из воды, спрятал его в кустах и отправился назад, прямо к Плешивой горе.
Взбираться было трудно, так как груды валунов и стволы упавших деревьев покрывали землю, заросшую безмолвным и мрачным сосновым лесом. Несмотря на весь свой опыт, Джим, житель лесов, очень медленно продвигался вперед: жара и безветрие томили его.
Уже он подумывал отказаться от этого бесполезного предприятия, как вдруг очутился лицом к лицу с непроходимой грядой отвесных утесов. Это внезапное препятствие, ставшее у него на пути, было как раз тем, что было нужно для укрепления его поколебавшейся решимости. Он понял теперь тот вызов, который его услужливая фантазия открыла в устремленном на него пристальном взоре орла. Хорошо же, он этот вызов принимает! Скала его не отпугнет. Если он не в состоянии будет взобраться на нее, он обойдет ее кругом, но гнездо он все-таки найдет.
Упорная решимость светилась в глазах Хорнера, когда он начал прокладывать себе дорогу вдоль подошвы утеса. Дюйм за дюймом завоевывал он и под конец радостно заметил, что поднялся довольно высоко и что лесной мрак остался внизу. Он бросил взгляд вперед, через верхушки деревьев. Легкий ветерок обвеял своей прохладой его влажный лоб, и с новой силой он поспешил дальше. Подъем скоро сделался легче, точки опоры для ног надежнее, и он стал подниматься быстрее. Голубая сталь озера и темно-зеленое море сосен развернулись перед его взором. Наконец он обогнул окраину склона. На высоте, быть может, ста футов над его головой высилось перед ним выступавшее вперед плечо скалы, увенчанное засохшей сосной, на которой обычно сидел орел. И в то время, как он неподвижно смотрел вперед, он услышал шум огромных крыльев. Орел был перед ним. Сидя на высокой сосне, он, как показалось Хорнеру, пристально смотрел прямо на солнце.