– Я спала, – запротестовала Анна. – Я ничего не видела.
– Где мистер Уэллс сейчас?
– Я не знаю.
– Вы говорите правду, мисс Уэдерелл?
– Да, – кивнула девушка. – Клянусь.
Миссис Уэллс с достоинством выпрямилась.
– Завтра, как вам известно, мистер Карвер отплывает к Уэст-Косту, – сообщила она, меняя тему, – и волею судеб у меня в Хокитике есть хороший знакомый. Его зовут Дик Мэннеринг. Он поможет вам устроиться в Хокитике так, как сочтет нужным; вы станете работать на прииске, как собирались с самого начала, и наши дороги больше никогда не пересекутся. Я взяла на себя смелость подсчитать все ваши расходы за последние два месяца и передала право взимания долга ему. Вижу, вы удивлены. Может статься, вы полагаете, что спиртные напитки растут на деревьях. Полагаете, а?
– Нет, мэм, – прошептала Анна.
– Тогда для вас не явится сюрпризом, что ваша привычка пить в одиночестве за минувший месяц обошлась мне отнюдь не в несколько пенни.
– Да, мэм.
– По всей видимости, вы далеко не так глупы, как порочны, – заявила миссис Уэллс, – хотя, учитывая масштаб и размах вашей порочности, это вряд ли можно счесть интеллектуальным достижением. Я должна поставить вас в известность, что мистер Мэннеринг не женат, так что у вас не будет возможности опозорить его дом так, как вы опозорили мой.
Анна задохнулась; говорить она не могла. Едва миссис Уэллс дозволила ей уйти, девушка побежала в будуар, метнулась к комоду, вытащила пробку из графина с приправленным лауданумом виски и отхлебнула прямо из горлышка – двумя отчаянными, паническими глотками. А затем бросилась на постель и рыдала до тех пор, пока опиат не начал действовать.
Анна отлично понимала, что ждет ее в Хокитике, но чувство вины и угрызения совести истерзали ее настолько, что она, сжав зубы, приготовилась к любой судьбе – как встречаешь всем телом порыв ветра. Она могла бы не согласиться с распоряжениями миссис Уэллс, полностью или частично; она могла бы сбежать под покровом ночи или придумать какой-то свой план. Но у нее уже не оставалось никаких сомнений относительно своего положения, и Анна знала, что очень скоро по ней все станет видно. Ей необходимо было покинуть дом миссис Уэллс как можно скорее, пока другие женщины не догадались о ее тайне, и она намеревалась сделать это первым же подвернувшимся способом.
Чайка спикировала по длинной дуге к набережной Гибсона и, едва достигнув косы, развернулась и начала подниматься в восходящем потоке воздуха, кругами возвращаясь на прежнюю высоту, чтобы снова устремиться вниз. Анна поплотнее закуталась в шаль. К тому времени «Добрый путь» уже получил разрешение встать на якорь. На берег бросили трос, паруса убрали и зарифили по приказу Карвера; барк медленно заскользил к причалу. На помощь подоспела орава грузчиков; Анна, внезапно заморгав, увидела, что некоторые указывают на нее и перешептываются, прикрывая рот ладонью. Заметив, что девушка смотрит в их сторону, они картинно сняли шляпы, раскланялись, расхохотались, подтягивая штаны за пряжки поясов. Анна вспыхнула. Борясь с накатившим отчаянием, она отошла к поручню правого борта, вцепилась в него обеими руками и, дыша всей грудью, глядела на высокий уступ косы, где над пенным прибоем повисала белесая дымка, размывая линию горизонта. Девушка оставалась там, пока Карвер отрывистым окликом не велел ей спускаться на причал; некий мистер Эдгар Клинч, управляющий гостиницей «Гридирон», предложил ей номер, а Карвер от ее имени ответил согласием.