— То есть признаваться не хочешь?
— Да в чём хотите признаюсь! И распишусь! Но вы же не говорите. Что вам надо!
— Так! Ты меня сейчас выведешь!
— Значит всё-таки мутант!
— Да никто тебя не бьёт!
— Но угрожаете, а значит собираетесь!
— Ты будешь говорить, откуда у тебя знания, которых у тебя быть не может?
— Из Антанариву!
— Откуда?
— Это столица Мадагаскара. Правда слово красивое? Я два дня учила…
— Ты издеваешься?
— Да Бог с вами! В мыслях не было! Мне кажется, что над вами другие издеваются, а вы их почему-то слушаете… И между прочим, я пока ещё полноправный краснофлотец и меня вторые сутки не кормят, а это подрыв обороноспособности в моём лице и можно расценивать как враждебную диверсию! Я же вам всё написала…
Может мои слова до него, наконец, дошли, может он просто проснулся, но он вышел и скоро вернулся с открытой банкой тушёнки, куском хлеба и холодным чаем. Вы ели когда-нибудь холодную свиную тушёнку с холодным чаем? Как я ни старалась вылавливать в слоях твёрдого застывшего жира кусочки мяса, у меня ничего не вышло. По крайней мере съела пару ложек бульона в виде дрожащего желе с хлебом и запила несладким чаем. Всё это время особист сидел и буравил меня своим взглядом. Вздохнув, я отставила банку и кружку и приготовилась к продолжению этого спектакля. Но была сильно удивлена, был вызван Носов, который повёл меня в штаб базы…
Дальше начались мои боевые будни…
Глава 13. 10-е июля и далее
С утра в штабе почти никого не было. Опять сидела и ждала, только теперь у стола дежурного, который отвечал кому-то что-то по телефону. Пока шли с Носовым посмотрела на почти весь такой маленький одноэтажный городок, который похоже уже бомбили. Здание штаба оказалось может самым большим на небольшой площади, после узнала, что это здание местного вокзала, но размещался штаб не в здании, а в его не маленьком подвале. Ещё бросились в глаза два явно выделяющихся на общем фоне слева острая как заточенный карандаш колокольня местной кирхи, а справа похожая на шахматную туру высокая башня, наверно водонапорная. Вообще, вокруг очень зелено и на парк похоже…
Ох, и тяжело же неповоротливая военная машина включает в свой оборот новые части. Все вокруг даже не ходят, а бегают, деловитые, озадаченные, а я как кот на подоконнике по отношению к швейной машинке. Тут мои тоскливые мысли прервали крики про авианалёт, и мы с дежурным и ещё двумя моряками даже до вырытых у штаба щелей добежать не успели, как грохнуло, земля ударила по ногам, и меня невидимой могучей рукой бросило на бегущего рядом лейтенанта. Когда проморгалась от запорошившей глаза пыли, оказалось, что всё уже закончилось, вернее, бомбёжку сорвали наши истребители и сейчас они над нашими головами так-такали пушками и взрыкивали трещотками пулемётов, а мы все, как пацаны на заборе, стояли пялились в небо и болели за наших. Всё оборвалось внезапно, когда с неба прилетела пуля и сшибла фуражку с какого-то моряка в очках-колёсах с видом сельского бухгалтера. К счастью, зацепило его вскользь, сбоку почти на затылке сверху вниз, словно рубленая сильно кровоточила рана, а глаза у бедолаги не очень хорошо плавали. После довольно долгой суеты, пока я прижимала к его ране оказавшийся у кого-то чистый носовой платок, нашли бинт, которым я примотала к ране уже пропитанный кровью платок. Вот, ведь только и занимаюсь, что помощь медицинскую оказываю…