Да ты не дергайся, хлопчик, - услышал он за спиной голос сержанта, - Стый спокийно.
Подталкиваемый в спину карабином, Виктор шел в направлении бревенчатого сарая, который находился чуть в стороне от палаток. Единственное окно сарая было заколочено, дверь закрыта на амбарный замок, и возле нее стоял часовой.
Принимай еще одного, - сказал сержант, подходя к часовому и указывая ему на Виктора.
Часовой с безразличным видом отпер замок, раскрыл дверь и затолкнул в нее арестанта.
Когда дверь за ним со стуком закрылась, Виктор очутился в полной темноте, но за то время, что она была открыта, он успел разглядеть в сарае еще одного человека.
Несколько секунд, может даже минут, прошли в полной тишине. Виктора душила злоба от того, как с ним обошлись соотечественники.
"Вот ведь уроды"! - думал он, - "Немцы их завтра гусеницами в землю закатают, а они своих же солдат расстреливают и за что, или во имя чего"?
И чем больше он думал об этом, тем больше он ненавидел этих политруков и вообще всю эту власть. Да, если честно, то и особенно большой любви ко всем остальным предкам он не чувствовал, за исключением Татьяны, а ведь именно ей, как он понимал, в настоящий момент и грозит опасность.
Ну, здорово, земеля, - услышал он из темноты тихий голос. - Значит и ты сюда попал?
Значит и я, - согласился Виктор. - Звать-то тебя как?
Зови Федором, - отозвался из темноты голос.
А я Виктор, - представился наш герой. - Давно ты здесь, Федор?
Здесь долго никто не сидит, - усмехнулся в ответ Федор. - Завтра же нас бросят под гусеницы танков, и уверяю тебя, пристроят так, чтобы кончить наверняка.
Я тебя понял Федор, - произнес Сидоров, немного помолчав, - Только, признаюсь тебе, у меня другие планы.
Ну, наконец-то, - как показалось Виктору, обрадовано произнес Федор.
Наконец-то я встретил человека, который не идет на убой, с покорностью телка. Так, что, друг, будем выбираться?
Часовой, дежуривший у сарая, где содержались арестованные, уже начал клевать носом, когда его привел в себя шум драки и крики, доносившиеся из барака.
Ты что? Мать твою...- кричал срывающийся мужской голос, - Да я же тебя, паскуду в землю зарою!
И совсем уже в надрыве от ужаса, с каким-то повизгиванием, в ответ ему раздался крик второго арестанта,
Не подходи, не подходи! - а потом - леденящее душу, - Помогите!
Причем крик этот прервался и перешел в какой-то хрип. Ошалевший от неожиданности часовой, дрожащими пальцами повернул в замке ключ и распахнул дверь. В темноте он не мог разглядеть, что там делается в дальнем углу, из которого раздавались сдавленные хрипы. Он вскинул винтовку, сделал два шага внутрь помещения и только собирался навести здесь порядок, как его кто-то сильно ударил сзади по голове, и он без сознания рухнул на пол.