Впрочем, возможно, что зря я наговаривал на мужика. Тупил он относительно недолго. Подхватился, сорвался с места и с утробным воплем «Тревога!», начал долбить деревянным молотком по висящему возле ворот колоколу, а затем, видя выбегающую из западной рощи потрясающую оружием зелёную толпу, отбросил било в сторону и с хеканьем упёрся плечом в тяжёлую створку.
А ведь знакомые всё лица, точнее, носато-лопоухие морды. Штук тридцать, не меньше, вооружённые дубинами, тесаками, рогатинами и луками. Большая часть тварей обходилась набедренными повязками, прикрывающими срам, но были и одетые поприличнее, даже в броню. Хотя вещички явно трофейные, с чужого плеча, кое-как ушитые и подвязанные, дабы не мешать движениям.
И последние, надо сказать, были далеко не потешными обезьянками с длинными руками и короткими ногами. Нет, пропорции конечностей у них сохранялись, а вот ростом прибарахлённые гоблины были уже с невысокого мужчину, где-то под метр сорок, с довольно узкой грудью, объёмистым пузом и непропорциональными бицепсами размером с моё бедро! Этакие накачанные синтолом почитатели фастфуда и гамбургеров, облившиеся зелёнкой и вышедшие на тропу войны.
При этом двигались эти товарищи довольно-таки быстро, значительно обгоняя своих мелких сородичей. А один так и вовсе, взревев, словно тепловоз под парами, рванулся вперёд и, налетев на охранника, плечом сбил его с ног, первым ввалившись в обнимку с усачом в ворота деревни. Тот как раз успел закрыть одну из створок и сейчас тянул вторую за скобу, в которую вставлялся запирающий брус.
Наверное, усач бы справился, если бы не заржавевшие петли, ведь местные по какой-то причине не только не запирали свои дома на ночь, но и сами ворота оставляли всегда нараспашку. Зачем, спрашивается, дежурить возле них днём, если в тёмное время суток горе-охранники сладко посапывают в собственных кроватках, а в деревню может заходить кто хочет?
Дорога пересекала поселение насквозь и заворачивала куда-то на юго-восток, и я пару раз замечал, как в ночную пору конные отряды из трёх-четырёх всадников с факелами вихрем проносились мимо беззаботно спящих домов. Деревенские, судя по всему, видели в этом какой-то особый смысл и свою логику, да и вообще, как мне показалось, больше следили за тем, чтобы женщины и дети не выходили за пределы частокола, а не защищались от чужаков.
Первым сориентировавшись, усач, так и не выпустивший копья, дал в морду большому гоблину кулаком и, сбросив с себя его тушу, успел вскочить на ноги и ткнуть его острием в пузо, прежде чем его затопила лавина зелёных обезьянов и их крупных сородичей. Больше мужик ничего не успел сделать – кто-то из мелких, пробегая мимо, тесаком подрубил ему колено, и почти сразу же высокий гоблин ударом дубины размозжил воину голову.