В то время как продолжался монолог словоохотливого дяди Андрея, Гуров внимательно всматривался в пространство между тесно наставленными памятниками, пытаясь определить, насколько велика была степень риска, если бы кому-то в голову пришло зарыть между этими памятниками труп. И чем больше он вглядывался, тем больше убеждался, что степень эта была минимальной.
Даже сейчас, при свете дня, за причудливым нагромождением надгробных плит несложно было укрыться. А в темное время суток или в сумерки здесь и вовсе можно было провернуть что угодно, причем совершенно незаметно для посторонних глаз. И то, что Гуров увидел в следующую минуту, только лишний раз подтвердило эту догадку.
У черной плиты, на которую указывал сторож, была видна только верхняя часть. Снизу ее закрывал огромный природный камень, служащий основанием для памятника на стоявшей рядом могиле. Сам памятник был сделан в виде каменного креста, и, слушая дядю Андрея, Гуров вдруг заметил, что в просвете между этим крестом и черной плитой появилась чья-то голова. Явление головы было настолько неожиданным, что на мгновение он потерял дар речи. Между тем голова не оставалась на месте. Она постепенно поднималась вверх, и вскоре взору полковника предстала шея, плечи и верхняя часть туловища незнакомого мужчины. Ни на одного человека, с которым Гурову пришлось встречаться по делу Виктора Седова, мужчина не походил.
Дядя Андрей, стоявший вполоборота и не видевший метаморфоз, происходящих между памятниками, продолжал беспечно балагурить, а неизвестный, проведя некоторое время в вертикальном положении, вдруг резко исчез из виду, вероятно присев на корточки.
– …так что уследить здесь сложно, видите сами, – наконец закончил свою пространную оправдательную речь дядя Андрей.
– Да, действительно, – поспешил согласиться Гуров. – Что ж, спасибо тебе, дядя Андрей, можешь идти, заниматься своими делами. Дальше уже я сам. Где находится могила, я понял, мне тут нужно будет все осмотреть, поработать, а у тебя, наверное, и своих дел невпроворот. Чего будем друг у друга под ногами путаться?
– Как скажете, – явно не огорченный таким поворотом дела, согласился дядя Андрей. – Если больше ничего не нужно, тогда я пойду.
– Да, конечно. Еще раз спасибо за помощь.
Подождав, когда плотная фигура сторожа скроется за памятниками, Гуров развернулся и осторожно, стараясь не шуметь, направился к выглядывавшей из-за прочих монументов черной плите.
По мере приближения он все яснее слышал чье-то невнятное бормотание, а вскоре до него стал доноситься и довольно отчетливый запах перегара.