Кьяра налила в стакан воды.
– Пей!
И, обращаясь к Амиру:
– Ему нужен врач.
– Да пусть он лучше сдохнет! – Амир с яростью пнул стул, стоящий рядом с ним.
– Бясти! Амир! – Кьяра не выдержала, тоже перешла на крик. – Остынь! Не все так плохо. На Наргине у нас жена этого Кярима… Думаю, даже уверена, этот Али захочет ее спасти.
Максуд сжался: если Кьяра знает, сколько времени женщина просидела на Наргине, и скажет об этом Амиру, ему конец.
Но Кьяра промолчала.
Амир подошел вплотную к заму, встряхнул его за остатки воротника.
– Если ты, гнида, опять все провалишь… Я лично вздерну тебя на берегу. Слышишь, Максуд?!
– Слышу, – зло ответил мужчина.
– И отмойся, а то шашлыком сгоревшим несет.
Максуд ушел.
– Долго не протянет, легкие обожжены. В больницу, как я поняла, ты его не отпустишь.
– Перетопчется. Нет, я этого так не оставлю! Этот Фахретддин, или как там его, еще умоется кровавыми слезами!
Амир нервно ходил по кабинету, садился и снова вскакивал.
– Успокойся уже, Амир. – Кьяра взяла мужа за руку. – Про месть мы подумаем потом, сейчас с одним делом закончить надо. Пиши записку для Али. Вызовем его в порт – его жизнь в обмен на жизнь женщины.
– А вдруг не придет?
– Придет. А если нет, то тогда и будем думать, что делать. Но он явится, поверь мне. Пока давай поговорим с женщиной. Может, она все-таки знает что-то?
– Что она может знать?! Мы тратим время впустую и теряем людей.
– У нас есть время, дней пять. Пиши записку, назначай встречу…
* * *
– Самир, найди мне Али.
Друзья не виделись с тех самых пор, как Эльчин отдал приказ сжечь бандитов. Али несколько раз пытался пробиться к Элу, но безуспешно. И вот теперь тот сам позвал его.
– Привет, друг.
– Здравствуй, Учитель.
Они оба не знали, как продолжить разговор. Наконец, затянувшееся молчание прервал Эл.
– Ты совсем уже наш стал, учителем меня назвал.
– Скажи… А-а… Эл, Амир же тебе не простит этого!
– А что мне было делать? Так я выиграл немного времени. Война не закончена, и сдаваться я не собираюсь. Но я не за этим тебя позвал. На, держи, – Эльчин протянул другу клочок бумаги.
– Ты сам читал это? – Али стоял бледный, руки у него дрожали.
– Читал.
– Значит, Вадя не успел.
– Пойдешь?
– Пойду. Один, как они и требуют. Будь что будет, но я не хочу больше смертей.
– Не ты же всех их убивал.
– Я выпустил джинна. И мне его загонять обратно.
– Провожатого я дам, до метро доберетесь. Мой совет – иди сразу к Вадиму.
– Так больше и некуда.
– Прощай, друг.
– Прощай!
Максуд понимал, что шансов выжить у него пятьдесят на пятьдесят. Обожженные лицо и руки – это, по сути, ерунда. Конечно, все это болезненно, но ничто по сравнению с той болью, что была внутри. Сильнее всего мучил кашель, в груди булькало, но отхаркивалось с трудом. И с кровью. Вдобавок поднялась температура – мужчина горел, словно так и не вышел из того страшного пожара. На острове не было врача, только фельдшер, если так можно было назвать одного из бойцов, прошедшего специальное обучение. Вылечить простуду, перевязать рану, сделать укол – вот и все его умения. А если что посерьезнее, то у «артемовцев» на материке был свой, прикормленный доктор.