А далее с арены ушли посторонние, и передо мной в воздухе материализовались какие-то мишени. Иллюзия или нет хрен его знает, но мне через громкоговоритель было велено бить по ним, но только после того, как Ольга Васильевна произнесёт кодовое слово. Затем что-то пропищало, голос учёной произнёс слово «жёлтый», меня затопила волна страха, и я едва смог заставить себя ударить в центр мишени.
Перечисление цветов радуги за исключением красного продолжалось ещё неведомо сколько времени, потому как я словно бы впал в прострацию. В гипноз меня вводили раза три, а последнее, что я запомнил в этот день, это того самого охранника-чародея с меховой шкурой на плечах, который, словно пьяного собутыльника, дотащил меня до общаги и помог добраться до койки.
С моего поступления в чародейскую школу прошло чуть более недели. Недели, полной боли и страданий, садизма, мазохизма и прочих «измов», может быть, даже неизвестных человечеству, но обрушившихся на мою бедную голову и тело.
Я брёл, точнее, почти полз в общежитие, донельзя вымотанный очередным бесконечным днём. Казалось бы, одна декада, а я устал больше, чем за год жизни на дне, а заодно искренне зауважал «клановых», для которых, по словам мистера Грега, мои мучения - всего лишь лёгкая утренняя разминка.
О, да... Мистер Грег... мало мне было непонятных вечерних занятий с Ольгой Васильевной, после которых меня в комнату оттаскивал один из охранников особого полигона, так спустя три дня к процессу измывательства, который она называла «сбором статистических данных», подключился и этот рыжеусый садюга.
Поначалу всё выглядело невинно. Ну как «невинно», просто однажды утром я был разбужен в своей скромной обители в пять утра и увидел над собой две возвышающиеся фигуры: мужскую и женскую. А затем меня почти что за шиворот отнесли на тренировочную площадку, над которой всё ещё светили звёзды.
Именно там я впервые за эти дни познал «счастье». Бегал, разучивал разминочные комплексы, до потери пульса спарринговал с мистером МакПрохором, который, видите ли, возжелал выяснить, что именно я знаю и умею. Когда тот самый пресловутый «пульс» у меня терялся, Несравненная Дриада по имени Лариса Вениаминовна, видимо, сошедшая с самого Великого Древа и по прихоти Уробороса прозябающая медсестрой в нашей школе, с помощью чар лечила мое избитое, помятое и обессиленное тело. После чего демонстрация умений продолжалась.
И так прошло три дня. Дриада с самой кроны Древа не давала мне помереть, а проклятый рыжий червь, подтачивающий его корни, не давал мне жизни. Ну и Ольга Васильевна старалась, но обзывать её как-то не хочется, особенно, видя, как она старается, чтобы помочь такому, как я.