– Ага, – сказала Молли Блум.
– Ага, – подтвердил Бергер и увеличил картинку.
Она была, конечно, нечеткой, и надпись едва читалась, но, несомненно, там было написано «Евле».
– А вот и Вильям, – сказал Бергер. – Спустя семь минут. К этому моменту Эмма Брандт уже, наверное, добралась до середины моста. Может быть, она даже начала резать ограждение.
Фургон проехал дальше на увеличенной скорости, потом Бергер остановил изображение, и стало возможно разобрать пару букв и какую-то цифру на регистрационном знаке.
– Вы в СЭПО ведь скрыли от нас информацию о фургоне «Статойла». Но я сверился с запиской на твоей доске. Номер совпадает.
Блум кивнула.
– Классно. Конечно, это он. «Статойл» в Евле. Мы тщательно проверили. Взят напрокат в мае Юханом Эрикссоном.
– Братом Эрика Юханссона?
– Хм. Как бы то ни было, мы его внимательно отследили. Никаких следов. И записи с камер наблюдения на автозаправке давно стерты.
– Меня бы не удивило, если бы это оказался тот же фургон, который видели у школы Эллен Савингер в Эстермальме.
– Во всяком случае, мы все ближе и ближе к доказательствам, – сказала Блум.
Они снова сели к компьютерам. Тьма за окном лодочного домика не могла бы быть темнее. По внешнему миру было незаметно, что время идет, только по их все более усталым лицам.
Через пару часов на лице Бергера расплылась широкая улыбка, он схватил защищенный от слежки мобильный телефон Блум и выбежал на мостки.
За время его довольно долгого разговора Молли распечатала на недавно купленном принтере портреты Сунисы Петвисет и Эммы Брандт, двух новых потенциальных жертв. Она подошла к доске и прикрепила их рядом с остальными. Теперь их стало семь. Глядя на юные лица жертв сумасшедшего серийного убийцы, который чуть и ее не лишил жизни четверть века назад, она чувствовала не только отвращение, ужас и сострадание, но и что-то еще. Озарение, которому не хватало направления, не хватало цели и смысла и которое быстро испарилось.
Но что-то ей все же привиделось.
Ей привиделось что-то в семи лицах. Но это ощущение пропало.
Бергер вернулся в дом, держа телефон в руке, и сказал беззаботно:
– Завтра едем в Кристинехамн.
– До него вообще-то триста километров.
– Всего двести пятьдесят. И не забывай, однажды ты проехала это расстояние на велосипеде.
Он ожидал очень сердитого взгляда, но вместо этого она сказала только:
– Рассказывай.
– Юнна Эрикссон исчезла вместе со своим близким другом Симоном Лундбергом двенадцатого февраля этого года из дома приемных родителей в Кристинехамне. Региональная полиция Бергслагена провела много интервью с бывшими и нынешними приемными родителями, друзьями, учителями и так далее. Ничего важного не выяснилось, кроме того, что Юнна и Симон часто убегали вместе из своих приемных семей. Никто ими особо не интересовался. Но была одна дата. День, когда лучшая подруга Юнны Сандра должна была вернуться из долгого путешествия по Австралии и еще где-то в тех краях. Эта дата была как раз на днях. Сандра уже дома. И ей есть что рассказать.