– В третьем доме много смерти. Но мы должны поговорить не об этом. У нас восемь минут до того, как тебе оторвет первую руку. У правшей это обычно левая.
– Где находится третий дом, Вильям?
– И об этом тоже не стоит говорить. Мы должны поговорить о твоем предательстве. Ты должен умереть, стоя лицом к лицу со своим предательством.
– О каком предательстве ты говоришь? Я ведь не заявил на тебя в полицию.
– Ты просто был слишком труслив, – говорит Вильям и чуть-чуть улыбается. – Это было бы лучше. Тогда все вылезло бы на свет. А так все осталось в темноте и выросло.
– Твоя самокритичность впечатляет, мразь, – выдавливает из себя Сэм.
– Зато теперь ты очень смелый. Мразь. Ворота на футбольной площадке. Мразь Антон и эта проклятая компания девчонок. Член наружи. Девки дебильно хихикают. И тут подходит мой единственный друг за всю мою дерьмовую жизнь и хлещет меня по яйцам раз за разом мокрым полотенцем. It’s a wonderful life[8].
Сэм смотрит на Вильяма. Он должен узнать. Даже если это будет последнее, что он услышит.
– Где находится третий дом, Вильям?
Вдруг механизм снова щелкает. Теперь боль в плечах становится сильнее остальной боли.
– Почему ты убил свою тетю? – кричит Сэм.
Впервые на лице Вильяма появляется некоторое удивление.
– Мою кого?
– Свою тетю Алисию Ангер. Почему ты убил ее?
– Тетя Алисия, – мечтательно говорит Вильям. – Она была доброй. Я даже не знал, что она жива. Но я понимаю.
– Что ты понимаешь?
– Какие вы безнадежные тугодумы. Я реально подставился около школы в Эстермальме с этим фургоном. Я забрал ту блондинку при свете дня, на глазах толпы свидетелей. Пора было вам начать охотиться на меня, это обещало быть увлекательным. Но ничего не произошло. Тогда я подсунул фургон под нос старухе с собакой в Мерсте. Но и тогда ничего не произошло. Пока Молли не появилась в «Виборге» и не попросила сделать ей устройство, выводящее из строя оборудование для записи допросов. Обстоятельства были не совсем ясны, но раз она хотела что-то скрыть от СЭПО, то это, наверное, было не случайно.
Вильям махнул рукой в сторону, где лежала разбитая картина Молли. Черные силуэты альпинистов превратились в обломки, стикеры разлетелись по полу.
Вильям нагибается и изучает экраны компьютеров. За его спиной становится видно дальнее окно. Сэм видит через кровь, стекающую в глаз, что-то красное. Через пятно на стекле, где потная рука четверть века назад очистила глазок, видна пара глаз. Механизм снова щелкает, боль в плечах становится все сильнее. Но Сэм старается не кричать.
Вильям выпрямляется, окно исчезает, он говорит: