– Нас уволят.
– Ты знаешь, что я имею в виду не это.
– Знаю.
Они снова посмотрели на грустную, недовосстановленную картину, частью которой была и пустая на настоящий момент маркерная доска. Опустевшая.
– В словах Аллана есть смысл, – сказал Бергер. – Вильям похитил Аишу Пачачи больше двух лет назад. Ты допрашивала родителей. Потом, когда ему понадобилось третье убежище, было логично податься туда, в дом, где он когда-то жил. Он избавился от родителей, которые остались одни, купил соседнюю квартиру, а когда сын Пачачи, ставший наркоманом, вернулся из ИГ, Вильям убил и его, а заодно и второго сидящего на героиновой игле массового убийцу. Аиша же сидела в самой дальней комнате в плену у Вильяма. Ее организм в конце концов не выдержал запрещенного препарата, она умерла между перемещениями из Мерсты в Больсту и Хеленелунд. Конец истории.
– Нас это устраивает? – спросила Блум.
– Наша цель была спасти девочек и остановить Вильяма. Мы это сделали. Нам надо поспать.
– Но устраивает ли нас это? – упрямо переспросила Блум. – Все ли ясно? Картина полностью восстановлена?
– Прекрати. Тебе так же, как и мне, надо поспать.
– Сомнительно. Но ведь ты тоже чувствуешь, что что-то не так.
– Но хочу ли я об этом думать?
– Тебе небезразлично, где находится Аиша Пачачи. Не хватает одной девочки, да и вообще не хватает целой семьи. Вильям не прятал своих жертв. Антон Бергмарк сидит в инвалидной коляске, Симон Лундберг – в пещере, парни из ИГ – у кухонного стола, тетя Алисия Ангер – в кресле-качалке.
Блум протянула Бергеру распечатанную фотографию. Он смотрел на странный снимок с пожилой женщиной в кресле. На ее белое как мел лицо и черный носок, торчащий изо рта.
Бергер с отвращением отбросил фото. На данный момент с него хватит.
– И персонал, и полиция были уверены, что это несчастный случай, – сказал он. – Алисия Ангер достаточно плохо соображала, чтобы по ошибке съесть носок и задохнуться. Ты и сама видела ее, Молли, она, прямо скажем, не очень отвечала за свои поступки.
– В твоем мобильном есть запись всего, что сказал Вильям в лодочном домике и рядом с ним, – продолжила Блум.
– Но нам не обязательно прослушивать ее. Потому что ты и так помнишь все наизусть.
Снова подвинув фотографию ближе к Бергеру, Блум сказала:
– «Тетя Алисия. Она была доброй. Я даже не знал, что она жива».
Бергер закрыл глаза.
– Знаю, – сказал он. – Он ее не убивал.
– И кто же тогда?
– Давай еще раз про патроны. Только помедленнее.
Сделав глубокий вдох, Блум сказала:
– Когда я работаю под прикрытием, может так случиться, что я буду вынуждена стрелять в людей, которых мне не следует убивать. И тогда важно, чтобы они не погибли по ошибке. Поэтому я использую пули с цельнометаллической оболочкой, которые пробивают тело насквозь, и избегаю использовать стандартные на данный момент полицейские боеприпасы, то есть экспансивные пули Speer Gold Dot, которые разворачиваются при попадании и наносят куда более серьезные ранения. В этот раз мои обычные пули поменяли на разворачивающиеся.