Бергер сделал паузу и оглядел подчиненных. Потом продолжил:
– Очевидно, утечки в полиции шли как сквозь сито, потому что местная пресса как минимум из двух городов была там. И на фотографиях, сделанных и прессой, и полицией, видно, что там собралось больше любопытствующих, чем вчера, мокрым воскресным утром на окраине Мерсты. Видите?
Они видели. Хотя еще не совсем понимали, что именно они видят.
Бергер поднял фломастер и обвел что-то на снимке жирной линией.
– Собственная полицейская фотография, – продолжил он. – Обратите внимание на велосипед. Конечно, голова скрыта под огромной меховой шапкой, а низ лица укутан толстым шарфом. Однако – поправьте меня, если я ошибаюсь, – в толпе точно стоит, черт возьми, та же самая женщина. Через год. В ста шестидесяти километрах от Вестероса. С велосипедом посреди зимнего леса.
Морщинки на лице Ди разгладились, когда Бергер показал на третье фото и сказал:
– Вернемся тогда на террасу дома в Мерсте, сразу после вчерашнего штурма. Вот здесь стоит светловолосая, курносая женщина приблизительно тридцати пяти лет с велосипедом.
И его фломастер очертил еще одну окружность вокруг силуэта.
Бергер положил фломастер и покачал головой.
– Я исключал женщин, – сказал он. – Для меня было совершенно очевидно, что этот мерзавец – мужчина, одинокий неблагополучный мужчина без социальных контактов, особенно с противоположным полом. Мне кажется, в этом здании кто-то из наших старших коллег имеет обыкновение говорить, что, когда твои предрассудки рушатся, это бодрит.
– Он уже не в этом здании, – прозвучал из коридора мощный мужской голос.
Не колеблясь, Бергер встретил взгляд, в котором не отражалось никаких нормальных человеческих чувств, даже на таком расстоянии это было очевидно.
– Он в Европе, – продолжил Аллан. – В Европоле, уж не знаю, чем он может там заниматься.
– Аллан, – холодно сказал Бергер. – Как мило, что ты зашел.
– Да ты не прерывайся, – ответил Аллан. Судя по всему, он удобно устроился, прислонившись к столбу. – А остальное обсудим потом.
Бергер сделал глубокий вдох, чтобы продолжить, но вмешалась Ди:
– Все так просто? Так немыслимо, чертовски банально? Возвращение на место преступления?
– Может быть, – признал Бергер, глядя в сторону столба. – Но давайте я выступлю в роли Аллана: не будем делать поспешных выводов.
– Вроде того, что эта велосипедистка является первой в Швеции женщиной – серийной убийцей? – дерзко предположил Самир.
– Мы не знаем, какую роль она во всем этом играет, – сказал Бергер, бросив угрюмый взгляд на своего самого бородатого подчиненного. – Но мы должны ее разыскать. Как я уже сказал, я предполагаю, что это она звонила, сыграв роль Лины Викстрём. Таким образом она могла оказаться на месте в нужное время. Вероятно, она направляла действия полиции и в обоих других случаях, чтобы быть там и наблюдать. Тогда, однако, ее подсказки были ложными: и насчет мотоклуба в Вестеросе, и насчет лосиной могилы в Вермланде. Теперь она начала давать верную информацию, правда, только наполовину. И это только усугубляет разочарование. Впридачу она еще и может унизить полицейских; метательный механизм – это ведь нечто абсолютно новое. Юлия и Юнна наверняка уже мертвы, но Эллен все еще жива, я в этом убежден. Что-то изменилось, и я задаюсь вопросом, что же это.