Но она продолжала:
– Он занимается теорией вероятности, или как там это называется, и в своей речи он упомянул, что у каждого человека есть свои параметры для счастья.
– Как это связано с теорией вероятности?
– Дело в том, что он собрал впечатляющую статистику. О людях, выигравших большие призы в лотерее. Все думают, что, если через год проверить, как у них дела, можно быть уверенным, что они ослепительно счастливы. Так?
Она хотела, чтобы я это подтвердила.
– Так, – сказала я.
– Но они не счастливы. Они так же несчастны, как и были до этого.
Я наклонила голову набок:
– А до этого они были несчастны?
– И люди, – продолжала она, – которые пережили что-то ужасное: потерю любимого человека, банкротство, несчастные случаи, сделавшие их калеками…
– Как я?
На это она кивнула.
– Именно! – Она указала на меня пальцем. – Он особо упомянул паралитиков.
Меня прежде еще никто так не называл, и это слово меня удивило. Но только самую малость.
– Я все еще не понимаю, какое это имеет отношение к математике.
– Было проведено специальное исследование, посвященное людям с парализованными нижними конечностями – людям в инвалидных креслах. И результаты оказались удивительными. Через год после несчастного случая они так же счастливы, как и были до него.
Я уставилась на нее.
– Ну, разве это не чудесно?
– И ты ждала подходящего момента, чтобы рассказать мне это?
– Да! С тобой все будет в порядке. Разве ты не рада узнать об этом?
– Даже не знаю.
А потом, подойдя ко мне, чтобы обнять на прощание, Кит сказала:
– Я просто хочу, чтобы ты помнила об этом, ладно? – Она крепче обняла меня. – Существует много вариантов счастливого финала.
Потом появились мои родители. С ультрасовременным инвалидным креслом, на котором был повязан бант. Бант! Словно мне исполнилось шестнадцать лет и они решили подарить мне кабриолет.
Я уставилась на кресло:
– Это самый плохой подарок из всех, которые я получала.
Папа подошел ко мне, чтобы обнять.
– Титановый сплав, из которого оно сделано, был разработан в НАСА, – сказал он. – А колеса тонкие, как лезвия бритвы.
– Черт возьми! – отреагировала я.
Папа хотел рассказать мне подробно обо всех возможностях этого кресла и даже продемонстрировать их, но я быстро пресекла его намерения.
– Он в восторге от этой штуковины, – сказала мама. – Весь день вчера катался в нем по дому.
В подтверждение этого папа потер плечо:
– Руки немного болят.
Они оба были такими оживленно-радостными. Маме нравилось, что кресло было таким компактным и изящным.
– С определенного ракурса его просто не видно.
– Значит, с определенного ракурса будет казаться, что я парю в воздухе с согнутыми ногами?